Нет Торы, — только дух ее пусть витает над вами, рабойним. Слушайте эту женщину, что будет она говорить. И слушайте свои души. Потому что вы должны будете вслух повторить мне то, что скажут вам они. Идите сейчас в микву [89] , а потом мы вместе будем молиться, чтобы Всевышний послал нам мудрость, разум и милосердие, чтобы Шехина [90] была завтра с нами, чтобы решение, которое мы завтра примем, было во славу Его Святого Имени. Идите, я жду вас, рабойним…
ПРАГА, «ЛОГОВО ДРАКОНА». МАЙ
Елена сидела у изголовья кровати и читала Сонечке «Карлсона» по-русски, когда вошел Майзель. Он стремительно шагнул к ним, опустился на кровать у ног Сонечки и улыбнулся:
— Был у Дракона один ангел, а стало два. Как вы, любимые мои девочки? Я соскучился…
— Мы тоже, — улыбнулась в ответ Елена. — Где ты был?
— Квамбингу встречал.
— Что?! Случилось что-нибудь?
— Нет-нет. Все по плану…
Он вытащил из кармана маленькую, из драгоценного темного дерева, фигурку сидящей пантеры, удивительно детально и любовно вырезанную, с глазами из зеленых сверкающих камешков, — наверняка изумруды, пронеслось в голове у Елены, — и положил ее Сонечке на одеяло:
— Это тебе, милая. Подарок из Африки.
— Ой, — девочка осторожно взяла статуэтку и просияла: — Какая красотища… Спасибо…
— Разве он должен был прилететь по плану? — подозрительно уставилась на Майзеля Елена.
— Нет. Но это же Квамбинга, неуправляемый боевой слон, — он ухмыльнулся. — Это абсолютно секретный визит, не выдавайте меня…
— Разве можно дарить маленькой девочке драгоценности, — проворчала Елена.
— Скажи спасибо, что мы обошлись деревянной пантерой, — вздохнул Майзель. — Это же Квамбинга…
— Я, кстати, должна тебе рассказать кое-что.
— Что опять?! — он испуганно посмотрел на Елену. — Силикон? Протез? Невозможно, ангел мой. Я все равно не поверю.
Сонечка, глядя на Майзеля, тихонечко засмеялась, а Елена нахмурилась:
— Извини, дорогая. Мы дальше по-чешски поговорим, — Елена погладила Сонечку и прорычала на Майзеля уже на родном языке: — Прекрати юродствовать. Сейчас же.
— Ну, ладно. Я тебя внимательно.
— Я была сегодня в городе, мне нужно было прикупить кое-какие хозяйственные мелочи…
— Сама?
— Представь себе, сама, — свирепо посмотрела на него Елена. — Что, мне выйти на улицу теперь нельзя?! Я не инвалид и не сумасшедшая!
— Сумасшедшая. Но я тебя именно такой и люблю. Дальше.
— Ты, стегозавр… Я ничего не смогла купить!!!
— Почему?! — удивился Майзель.
— Потому что мне пытались все подарить!!! — Елена вдруг всхлипнула и закончила жалобно: — Ну, это же ужас, что такое, черт подери вас всех совсем… Я требую, чтобы ты это прекратил! Не знаю, как. Я просто требую, понятно?! Какие-то люди… Ходят за мной, детей мне протягивают… Это же невозможно, невозможно шагу ступить… Как они меня узнают?! Меня до сих пор просто трясет всю…
— И как я должен это прекратить? — ехидно улыбнулся Майзель.
— Не знаю! Королевским указом! Как хочешь!
— Кажется, еще совсем недавно тебя приводила в совершенное неистовство наша страсть все на свете контролировать, — притворно загрустил Майзель.
— Ты… Ты… Вы все… Просто не знаю, что я с вами со всеми сделаю!!! — И Елена снова перешла на русский: — Почему вдруг Квамбинга примчался? Что вы опять закручиваете?!
— А кто это, тетя Леночка?
Ответить Елена не успела, потому что появился Квамбинга, и в помещении сразу сделалось тесно. Император был в штатском, с закатанными рукавами рубахи, и в руке у него был уже наполовину съеденный огромный кусок копченого мяса, завернутый в салатный лист:
— Я голоден, — с набитым ртом пробурчал Квамбинга по-английски, проглотил еду и, расплывшись в ослепительной улыбке, сияя, как надраенный гуталином десантный сапог, добавил по-русски: — Здравствуй, Елена. Здравствуй, ребенок Соня.
— Вот, Сонечка. Это и есть Квамбинга, император Намболы, — вздохнула Елена. — Слышала ты про такую страну?
Сонечка кивнула, во все глаза рассматривая огромного, как дом, африканского вождя.
— Но то, что он говорит по-русски, даже для меня новость… Почему не по-чешски, ваше императорское величество?
— Университет Лумумба. Москва, — опять улыбнулся император. — Плохо говорю, совсем. Понимаю хорошо. Величество не говори, Елена. «Ты» говори мне. Просто Квамбинга.
— А вы почему не спите? — вдруг озаботился Майзель, бросив взгляд на внешний экран телефона. — Ничего себе, половина одиннадцатого… Завтра такой день…
— Вот-вот. А ты даже накануне не можешь посидеть на месте…
— Елена…
— Не ругай его, тетя Леночка. У него столько дел…
Майзель ошарашенно посмотрел на Сонечку:
— А ты откуда знаешь?
— Она знает. Она дочь Великого Дракона, — сказал Квамбинга, улыбаясь и отправляя в рот последний кусок мяса размером с два детских кулака.
Он кивнул, вытер руки огромным клетчатым носовым платком и задвигал могучими челюстями, чрезвычайно довольный своей репликой.
— Ну, хватит нервировать ребенка, — улыбнулась Елена. — Идите на кухню, рыцари круглого стола, я сейчас приду…
Квамбинга вдруг шагнул к Елене и, достав откуда-то из-за спины, протянул ей огромный, как фолиант, черный бархатный футляр:
— Мой народ дарит тебе, Елена.
— Опять?! — она сердито сдвинула брови.