— Спасибо…
— Он прилетает. Послезавтра.
— Господи…
— Да не Господи, а Рикардо.
— Благодарю за разъяснения, дорогой. Сама я ни за что бы не догадалась… Я всего-навсего беременная, а не чокнутая, Данек. Запиши это себе в телефон, чтобы не забыть.
— Ага, щучка-колючка! — просиял Майзель. — Я вижу, ты опять в форме… Жизнь продолжается!
— Я в форме. Пообещай мне одну вещь.
— Да.
— Если все закончится благополучно…
— Когда все закончится благополучно.
— Если когда. Неважно. Обещай мне, что мы все, абсолютно все, будем делать сами. Я и ты. Я не хочу никаких бабок и нянек. Понимаешь?
— Понимаю, Елена. И у кого из нас мифологическое сознание?
— Ты обещаешь?
— Да. Обещаю.
— Смотри.
— Ты мой ангел. Я люблю тебя.
— Что-то ты стал подозрительно часто это говорить. Семь раз за два дня.
— Ты считаешь, сколько раз?
— Считаю. Каждое твое слово считаю, птеродактиль несчастный.
— Глупая беременная женщина.
— Старая глупая беременная женщина.
— Хватит кокетничать.
— Как ты относишься к этой королевской идее?
— Какой? Дорогая, у Вацлава идей почти столько же, сколько и у меня.
— Ты знаешь. Про Людвиково крыло.
— Ну… Это не приводит меня в такой уж восторг, как можно было бы ожидать… Но… почему бы нам не снять у друзей уютную квартирку? У них довольно большой… особняк.
— Этот вариант мне в голову не приходил…
— Неудивительно. Я же говорю — ты заметно поглупела в последнее время.
— Я боюсь.
— Да. Я тоже.
— А вдруг молока не будет? Совсем?
— Елена, я тебя сейчас отшлепаю.
— Иди, иди… Я посплю, наконец!
ПРАГА, ГОСПИТАЛЬ СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ. МАЙ
Когда Сонечка проснулась, она увидела сидящего на кровати рядом с ней Майзеля и стоящую за его спиной Елену, держащую его руками за плечи.
— Иди, иди… Я посплю, наконец!
ПРАГА, ГОСПИТАЛЬ СВЯТОЙ ЕЛЕНЫ. МАЙ
Когда Сонечка проснулась, она увидела сидящего на кровати рядом с ней Майзеля и стоящую за его спиной Елену, держащую его руками за плечи.
— Дядя Даник… Тетя Леночка… Мы где?
— В больнице, милая, — Майзель взял Сонечку за руку. — Ты уже выздоравливаешь…
— Значит, это был не сон, — девочка вздохнула, и глаза ее наполнились слезами. — Я думала, мне все приснилось. Я так хотела проснуться…
— Ты помнишь, что случилось?
— Да…
— Данек, перестань, — простонала Елена. — Ну, не сейчас…
— Сейчас. Потом я не смогу, — он сжал руку девочки так, что она побелела. — Ты знаешь, что случилось с мамой и с папой, милая?
— Знаю, — две большие прозрачные слезы выкатились из Сонечкиных глаз и покатились по щекам. — Их Боженька к себе забрал. Они теперь на небе с ангелами поют. Мне тетя Леночка рассказала…
— Да, милая, — хрипло сказал Майзель и почувствовал, как Елена вцепилась руками изо всех сил ему в плечи. Он, продолжая держать Сонечку, взялся другой рукой за горло, в котором что-то пискнуло. — Да, милая… Ты не бойся.
— Я не боюсь, — Сонечка прерывисто вздохнула. — Им там хорошо, и они на меня смотрят… Я не боюсь. Только я с ними попрощаться не успела.
— Ты знаешь, это я виноват, — снова заговорил Майзель. — Я опоздал. Я должен был успеть, но я опоздал. Прости меня, милая.
— Господи, Данек, прекрати же…
Он перебросил руку и стиснул запястье Елены, не давая ей продолжать:
— Ты слышишь меня, Сонечка?
— Слышу, — Сонечка быстро вытерла слезы и снова длинно, прерывисто вздохнула. — Ты тетю Леночку спас… И меня спас… А их не успел… Я знаю… Всех сразу нельзя никогда спасти, дядя Даник… Так только в сказках бывает… А мы не сказочные… Мы люди обычные… Они… Они на тебя не сердятся, мама и папа, я знаю. Ты хороший. А можно, я с вами буду жить? Я вам буду как будто ваша дочка… Тетя Леночка сказала, что можно… Если ты разрешишь…
— Конечно, милая. Ты будешь жить с нами. Мы будем жить все вместе. И у нас будет большая собака с золотистой шерстью. И ты будешь играть с принцессами. Каждый день… И у меня еще одна новость для тебя есть… У нас с тетей Леночкой будет… будет малыш…
— Мальчик или девочка? — быстро спросила Сонечка, приподнявшись на подушках.
— Пока не знаю, милая.
— Вот, тетя Леночка, — Сонечка улыбнулась и посмотрела на Елену. — Вот видишь, как все… Как в настоящей сказке все получилось… А ты не верила…
— Никто не верил, милая.
— Лучше мальчик чтобы был… — Сонечка посмотрела на Майзеля, потом опять на Елену. — Ну, девочка же… Я же девочка… И я уже есть…
Майзель понял, что сейчас взвоет, как укушенный бегемот. Он прикрыл глаза, продолжая держать обеих, Сонечку и Елену, за руки.
Он прикрыл глаза, продолжая держать обеих, Сонечку и Елену, за руки. Справившись с собой, он заговорил снова:
— Что бы ни случилось, милая… Что бы ни случилось… Мы с тетей Леночкой очень тебя любим. Мы всегда будем тебя любить. Ты должна это знать. И ты должна мне верить… Ты мне веришь?
— Да.
— Вот и хорошо. А теперь поспи.
— Я не хочу…
— Нужно, милая. Тебе нужно набраться сил. А во сне дети летают и выздоравливают.
— Ладно… Я попробую… Только вы далеко не уходите…
— Нет-нет, милая. Мы будем с тобой. Мы всегда теперь будем с тобой. Так, тетя Леночка?
— Так, Данечку, так…
ПРАГА. МАЙ
Понтифик прилетел рано утром, почти без свиты — не больше полудюжины человек. Майзель встречал его прямо на летном поле, вместе с Вацлавом, но без протокола и журналистов. Вацлав с Мариной настояли, чтобы Урбан ХХ остановился в королевском дворце, несмотря на абсолютно приватный характер визита. Наконец, все церемонии остались позади, и Майзель с понтификом смогли пообщаться с глазу на глаз.