— Не ворчи, любовь моя. Ты же видишь — я тоже нервничаю. Не каждый день Дракон попадает в истории с беременными властителями оппозиционных дум… Интересно, мальчик или девочка? Хочу пацана!
— Вацлав!!!
— Все, все. Умолкаю. Понтифику звонить?
— Не знаю.
Умолкаю. Понтифику звонить?
— Не знаю. Может, завтра?
— Можно и завтра. Не рак, не пройдет…
— Вацлав!!! Да что с тобой такое, в самом деле!
— Ничего. Я предлагаю тебе срочно заняться приготовлениями. Платье там… Ну, вся эта белиберда, все эти телячьи нежности, я в этом все равно ни черта не понимаю…
— Вацлав…
— Я хочу, чтобы все было по-королевски, душа моя. Чтобы все знали — это мой друг, это люди, которых я люблю. Без помпы, но… Марина, душа моя, ты ведь понимаешь, не так ли?
— Да, медочек, — Марина улыбнулась. — Я займусь этим. Я даже представляю, что ей пойдет… А протокол мы обсудим с гофмейстером.
— Только никаких графов и князьев, Бога ради, — подал голос Майзель. — Никаких всадников, плюмажей, ничего этого не нужно. Пожалуйста.
— Будешь брыкаться — позвоню Квамбинге, чтобы прислал белого слона, — без тени улыбки сказал Вацлав и снова достал телефон. — Звонить?
— Молчу.
— Молодец. Но вот маркизом или графом тебе придется стать, — притворно вздохнул Вацлав и, по-солдафонски осклабившись, так подмигнул жене, что та, не сдержавшись, фыркнула.
— Величество, ну, хватит…
— Данечку, — Марина накрыла его руку своей и ласково спросила: — Ты слышал что-нибудь о проблеме морганатического брака?
— Слышал.
— Ну, так мы не можем этого допустить. Твоя избранница принадлежит к древнему княжескому роду. Ничего не поделаешь.
— Величества, а не пошли бы вы…
— Тогда белые слоны, — пожал плечами король. — Десять штук, не меньше. И море плюмажей над шлемами и кирасами. Ты сам выбрал, Дракон.
— Это шантаж, — Майзель скис и посмотрел на монархов исподлобья. Ноздри его угрожающе расширились.
— Именно, дорогой. Именно. И не сопи. Клянусь моими детьми, торжественно сообщать об этом не станем, — сурово посмотрел на Майзеля Вацлав. — Ни-ни. Только Геральдический вестник.
— Но ее отец же…
— Это были смутные времена, Данечку, — улыбнулась Марина. — Слава Богу, они позади.
— Вы же шутите, правда?
— Нисколько. Ты же знаешь, как серьезно мы относимся к таким вещам. Все должно быть по правилам.
— Вы просто оба сбрендили от радости. Я же еврей!!!
— А про это в Геральдическом уложении ничего не сказано, — просиял Вацлав. — Там сказано про службу и доблести, а еврей, китаец или марсианин — мы на это… как это по-русски… клал я на это с прибором, вот. Нечего в моем государстве аристократическую породу портить.
— Но это же глупо.
— Это тебе так кажется. А на самом деле все очень и очень ответственно.
— Что ответственно?!
— Елена — последняя из Мышлаевских. Ты не можешь отказаться, Данечку, — Марине вся эта мизансцена явно доставляла несказанное удовольствие.
— Может, мне еще ее фамилию взять?!
— Ну… Нет.
— Может, мне еще ее фамилию взять?!
— Ну… Нет. Это не по правилам, — Вацлав покачал головой.
— Нет, это просто…
— Ты очень много сделал для того, чтобы честь, долг и отечество перестали звучать, как ругательства, Даниэль, — тихо, прищурившись и совершенно серьезно проговорил король. Майзель удивленно на него посмотрел, — так, полным именем, Вацлав его уже сто лет не называл. — Ты не монах, не отшельник и не тайный нашептыватель в ухо. Ты гражданин и публичная персона, и тебе придется бывать на дворцовых мероприятиях…
— Вот уж…
— Молчать, — тихо сказал Вацлав. — Аристократия — опора престола, ее главный и последний резерв. И я, Божьей милостью король и сюзерен, решаю, кто, когда и почему встанет в ряды моей армии, кому и почему пришло время стать тем, кем я желаю его сделать. Я — король, и такова моя воля. Посмеешь мне возражать?
— Нет, — подумав, вздохнул Майзель. — Нет, величество. Не посмею.
— Молодец, — Вацлав хлопнул его по плечу. — Вместе с супругой и детьми. Изволь соответствовать. И переоденься.
— И что?
— Учитывая твои заслуги перед страной, народом и человечеством, мы, нашим августейшим соизволением… Так уж и быть, разрешу тебе выбрать. Граф или маркиз?
— Барон.
— Вот тебе, — Вацлав, покосившись на Марину, которая деликатно отвернулась, показал Майзелю средний палец. — Граф или маркиз?! А то герцогом сделаю и велю в «Народном слове» пропечатать. Граф или маркиз?!
— А какая разница?
— Для тебя — никакой. Мое терпение лопнуло. На счет «три» не выберешь — будешь герцогом. Раз…
— Вацлав…
— Два.
— Граф.
— Ну, вот, молодец. С этим вопросом все. А жить вы где будете?
— Что, негде?!
— Здесь, что ли?! Это ЦУП, а не жилье для семьи с двумя детьми!
— Э-э… Я не думал…
— Ты, похоже, вообще ни о чем не думал. Марина, у нас ведь Людвиково крыло, после того, как музей переехал, совсем свободно, правда? Распорядись.
— Величество.
— Не смей возражать своему королю, засранец. Эти две бабы никак жить друг без друга не могут. Детям надо вместе играть. Малышке — учить чешский. Все, этот вопрос тоже решен.
— Вацлав…
— Ну-ну, дорогая. Посмотри лучше в баре, там должна быть бехеровка или сливовица, и налей нам с Драконом по двести пятьдесят с прицепом, как во время оно…