— Ты что? Что-то случилось? С Сонечкой что-то?! Дети, идите к себе, нам нужно поговорить…
Майзель дождался, пока воспитательница уведет девочек, и плюхнулся в кресло. Марина и Вацлав смотрели на него с нарастающей тревогой, — таким они еще никогда его не видели.
При виде всклокоченного Майзеля они так и застыли с вилками у ртов. Первым опомнился король:
— Ты что? Что-то случилось? С Сонечкой что-то?! Дети, идите к себе, нам нужно поговорить…
Майзель дождался, пока воспитательница уведет девочек, и плюхнулся в кресло. Марина и Вацлав смотрели на него с нарастающей тревогой, — таким они еще никогда его не видели. Даже когда чуть не началось…
— Говори давай! — рявкнул Вацлав.
— Елена… Елена беременна.
— Срань Господня, — крякнул Вацлав и перекрестился.
— Пресвятая Дева Мария, — прошептала Марина и тоже осенила себя крестным знамением. — Господи, Данечку, счастье-то какое…
— Да погоди ты причитать, — поморщился Вацлав. — Это точно?
— Угу.
— Сколько?!
— Два месяца. Почти…
— Значит, когда она в Минск…
— Она не знала.
— Ну, еще бы…
— Она в самом деле не знала.
— У нее так давно ничего не было, Вацек, — тихо проговорила Марина. — Она действительно могла просто не понять…
— Так женись, обормот!!!
— Вацек, перестань, — к Марине полностью вернулось самообладание. — Где она?
— Дома…
— Вацек, прикажи отвезти меня туда. Вы пообщайтесь, а я побуду с ней. — Она повернулась к Майзелю: — Ты как посмел ее сейчас одну оставить, шлимазл [71] ?!
— Я… Откуда ты это слово знаешь?!.
— А, — Марина махнула рукой, — мужчины. Что с вас взять… Только и умеете, что политикой заниматься. Вацек, я поехала. Проследи, чтобы девочки вовремя легли!
— Ну? — сказал Вацлав, когда Марина умчалась. — Чего делать-то собираешься, герой-любовник?
— Величество…
— Да я уже сколько лет как величество. Ты-то?!.
— Да не знаю я!!! — рявкнул Майзель.
— Чего ты не знаешь?! — рявкнул в ответ король. — Вам что, по шестнадцать лет?! Что за мать твою так?!
— Величество, чего ты разорался?! Ты думаешь, я не понимаю…
— А ты думаешь, я не понимаю?!? Сейчас начнется вся эта свистопляска с этим, как его называют, — Вацлав досадливо пощелкал пальцами в воздухе. — Как, черт подери, называется это процедура объевреивания?!
— Гиюр. Не будет никакого гиюра, величество…
— А, все едино… Вырубит тебя из работы черт знает насколько! Столько дел, Данек, столько дел, все только начинается… И малышка… Твою мать, Дракон… Я тебя просил поработать с интеллигенцией. А ты взял — и, шутка сказать — совесть нации обрюхатил…
— Величество, я тебе насую сейчас в бубен, — тихо и проникновенно сказал Майзель.
— Получишь сдачи, — Вацлав вдруг сжал его плечо и совершенно другим тоном сказал: — Боже Всемогущий, Данек, милый мой друг… Это так… Она — как душа этой земли… И ты… Господи Иисусе, как я рад, дружище…
И поднялся:
— Поехали к тебе, там договорим.
— Получишь сдачи, — Вацлав вдруг сжал его плечо и совершенно другим тоном сказал: — Боже Всемогущий, Данек, милый мой друг… Это так… Она — как душа этой земли… И ты… Господи Иисусе, как я рад, дружище…
И поднялся:
— Поехали к тебе, там договорим. Я среди челяди вообще не могу думать.
Майзель посмотрел на него растерянно:
— А как…
— Да найдется, кому за детьми присмотреть… Ты же говорил, что у нее проблемы по женской части…
— Ну, кончились, значит…
— Ага! И начались у нас! Нет, я на самом деле за тебя рад. Правда. Это же первый раз с тобой?
— Величество…
— Ничего, дружище. Лиха беда начало. И надо всю эту свистопляску заканчивать как можно быстрее, у нас просто куча работы, авгиевы конюшни. Марина займется этим… А я… Буду крестным, если позволишь. Да шучу, шучу, не смотри на меня так!
— Солдафон… А еще великий монарх называется…
— Все, поехали!
ПРАГА, «ЛОГОВО ДРАКОНА». МАЙ
Они застали Марину на кухне. Елена так устала, что уснула.
— А… Явились, братцы-кролики, — Марина что-то колдовала у мойки, — кажется, мыла фрукты. — Ну, садитесь, будем царскую думу думать, боярский совет держать…
— Надо сообщить Его Святейшеству, — сказал Вацлав, впиваясь крепкими зубами в яблоко.
— При чем здесь понтифик? — удивилась Марина.
— Как это при чем? От него человек уходит, к Ребе приходит…
— Ах, Господи… Этот момент я совершенно упустила из виду…
— А, — махнул рукой король, явно передразнивая жену, — женщины. Что с вас взять…
— Я смотрю, вы тут уже без меня меня женили, — проворчал Майзель. — Надо еще и у Елены спросить. Я, между прочим, совершенно не уверен, что идея с браком придется ей по душе…
Марина посмотрела на Майзеля и улыбнулась:
— Господи Боже мой, Данечку. Какой же ты невозможный дурак… Она же любит тебя совершенно без памяти… Ты что, не понимаешь?
— Понимаю, — буркнул Майзель, посмотрев на Марину. — Самое смешное, что я ее тоже… Это бред какой-то…
— Так я брякну Папе, — король вынул аппарат и раскрыл его.
— Вацек! Ты что, собираешься обсуждать это по телефону?!
— А что? Связь-то защищенная… Да я ему только пару слов скажу, чтобы был в курсе. Пускай прилетает, надо будет ему с Ребе пообщаться, обсудить всякие конфессиональные нюансы… Мы же с Драконом не будем этим заниматься.
— Вацек, да оставь ты этот солдафонский тон!