— Вполне представляю. Мы с тобой одни и те же книжки читали, помнишь? Ты говоришь о том, что могло бы быть… О реальности, которая не стала реальностью. Очень красочно, кстати, говоришь…
— Потому что вижу обе реальности, Андрей, — со странным выражением в голосе сказал Майзель. — И ту реальность, что не состоялась, я вижу иногда так… А эта реальность состоялась.
— И ту реальность, что не состоялась, я вижу иногда так… А эта реальность состоялась. Я ее состоял, понимаешь? Для себя, для них… Больше того. Я нашел им короля, в котором они души не чают. И дальше — мы с ним вместе делали дело… Мы дали им возможность ездить, куда они хотят, с паспортом, при виде которого у всех подряд рука сама тянется к голове, чтобы отдать честь. Мы сделали их вооруженным народом, в дом к которому теперь не вломиться, не рискуя получить промеж глаз очередь из автомата, а то и из чего покруче. Мы вернули им гордость и отвагу времен Пшемысла Оттокара и святого Вацлава. Мы послали их во все концы света учителями, врачами, пастырями человеческих стад и неуязвимыми воинами, вытаскивающими из пламени ада детей и женщин… Ну, конечно, я все это сам люблю и даже посильно участвую. Мне самому это страшно нравится. Но им тоже. И это только начало. Пример. Понимаешь?
— Здорово. А для меня в твоем Плане с большой буквы тоже имеется место?
— Обязательно. Обязательно, Дюхон. И ты — один из очень немногих, кого я спрошу, хочешь ли ты…
— А что? Обычно не спрашиваешь?
— Теперь уже нет. Я теперь повелеваю. Привычка, — Майзель горько вздохнул и развел руками.
— Отпад, — усмехнулся Андрей. — И что?
— Я не хочу обсуждать это здесь. Поедем в Прагу, там договорим.
— Ты что, действительно из-за меня сюда примчался?
— Обязательно.
— Вот уж не думал, что ты такой сентиментальный…
— Я просто жутко сентиментальный. Дракон и крокодил — близкие родственники, если я правильно понимаю. Поехали.
— Чего ты так туда рвешься? Что тебя там ждет? Или кто?
— Там — моя страна, дружище, — серьезно, безо всякой улыбки сказал Майзель. — Моя сказочная страна и мой волшебный город. Там мои люди, которых я сделал гордыми и счастливыми. Там мой король и моя королева. Там моя жизнь, которую я живу второй раз… А мы ведь так любим то, что создали своими руками… Собирайся, поехали!
— А… У меня вообще-то самолет из Франкфурта послезавтра…
— Перестань. Полетишь от меня. Билет оставь секретарю, пусть они сами разбираются.
— Мы что, на машине поедем?
— Да тут езды три часа до Праги. Самолетом помедленнее будет, с посадкой-высадкой… Да и люблю я прохватить с ветерком, благо техника позволяет… Давай, Дюхон, я что, уговаривать тебя должен?
— Да и в мыслях не было, — Андрей стал собирать вещи. — Что прямо сейчас?
— Мое время — это чьи-то жизни, Дюхон. Не деньги, деньги — говно… Поэтому поспеши.
Они попрощались с Брудермайером и Гертрудой и сели в машину. Андрей поразился, как подхватило его сиденье — как будто специально под него отформованное. Майзель показал, как подвинуть кресло вперед.
— Ну, с Богом…
— А охрана? — спросил Корабельщиков.
— Какая охрана? — удивился Майзель.
— Ты что, один приехал?!
Он усмехнулся:
— Мне не нужна никакая охрана, Андрей. Меня охраняет моя репутация ужаса, летящего на крыльях ночи, и дипломатический иммунитет.
И вообще, два раза в одну воронку — так не бывает. Меня разик убили уже, помнишь? Все мелкие неприятности давно в прошлом, дружище… Ты готов?
АУГСХАЙМ — ПРАГА. МАРТ
Из города они выехали под нежным руководством ласкового женского голоса навигационной системы, проецировавшей карту маршрута на нижнюю часть ветрового стекла. Андрей только слышал про такие штуки, но никогда не видел. Едва они выехали на автобан, как сумасшедшее ускорение вмяло Андрея в сиденье. Его поразило, что в салоне было неправдоподобно тихо, — говори хоть шепотом, только музыка шла фоном. Майзель несся в третьей полосе движения, время от времени перебрасывая скорости подрулевым переключателем.
— Сколько ты там жмешь? — Андрей даже не успевал толком рассмотреть автомобили, отлетавшие справа назад.
— Чуть поменьше двухсот пятидесяти… Быстрее тут не поедешь, — печально вздохнул Майзель и с усмешкой покосился на Андрея. — Не бойся, дружище. Этот танк и не такое выдержит…
— А полиция?
— Какая полиция, Андрей?! Я же Дракон…
— Тьфу ты… Я жить хочу, у меня семья!
— Не бздеть!!! — рявкнул Майзель и притопил газ.
Андрей в ужасе зажмурился.
Он классно ехал. Несмотря на скорость, — классно. Андрей сам неплохо водил машину. Но много ли на «шестерке» продемонстрируешь… А это был, конечно, автомобиль с большой буквы. Под стать водителю… Что там у него под капотом, Корабельщикову даже думать не поворачивалось. Потому что это ускорялось одинаково с любой скорости и совершенно бесшумно.
Он украдкой наблюдал за Майзелем. Когда они догоняли какой-нибудь «Фиат» или «Фольксваген», Майзель, усмехаясь, сбрасывал скорость и ждал, пока дядечка или тетечка уйдут в правый ряд. Дистанцию держал очень уважительную при этом. Но когда впереди оказывался «Ягуар» или «Порше», или, не приведи Господь, «Феррари», которым стоило лишь чуть замешкаться с перестроением — начинался спектакль. Майзель повисал на бампере у бедняги и включал всю звуковую и световую сигнализацию сразу. Это было слышно даже внутри.