Женщина, которую ему тоже необходимо было спасти. Вместе со всем остальным миром. Или вместо? Он не знал. Он не знал, сможет ли. Впервые за долгие годы не знал…
ПРАГА. КОРАБЕЛЬЩИКОВЫ. РОЖДЕСТВО
Они снова выбрались в Прагу только теперь. Можно сказать, почти со щитом, — уже был готов задел будущего прорыва, и в Праге Андрею предстояло встретиться с людьми из Рады, вторым и третьим поколением, с теми, кто должен был ему с этой стороны помогать. Что еще Андрея удивляло, так это факт, что вся их пусть и негромкая, но отнюдь не тайная работа никак не освещалась в масс-медиа. Радоваться этому он радовался, но как это сделано, не понимал. Майзель, похоже, и это предусмотрел…
ПРАГА, «ЛОГОВО ДРАКОНА». РОЖДЕСТВО
— Побудь тут, ежичек. Ко мне сегодня друг прилетает из Минска… Тебе тоже будет, наверное, интересно.
— Друг?
— Да. Школьный, а потом и студенческий друг с женой и дочкой целых восьми лет.
— Боже правый, — вздохнула Елена, — я и думать забыла, что у тебя была когда-то совсем другая жизнь… И что она имеет касательство к твоей нынешней… Конечно, я с удовольствием. Они ведь не говорят по-чешски?
— А ты ведь не забыла русский?
— Ну, никогда, — чуть замешкавшись, по-русски сказала Елена и, улыбнувшись, снова вернулась к родному языку: — Знаешь, а я хочу как-нибудь попробовать, чтобы мы с тобой по-русски говорили. Тебе ведь будет приятно, разве нет?
— Не знаю, — Майзель улыбнулся в ответ. — Я давно думаю по-чешски, мне это легко… Есть какие-то вещи, которые совершенно не поддаются переводу, — стихи, еще что-то… Не знаю, ежичек. Вот с Корабельщиковыми потренируешься…
— С большим удовольствием, — снова по-русски сказала Елена и засмеялась.
У нее был такой милый, мягкий, певучий акцент, чем-то похожий на латышский, что у Майзеля кольнуло в груди.
— А подарок у тебя есть? — вдруг спросила Елена.
— Какой подарок? — опешил Майзель.
— Остолоп, — Елена вздохнула. — К тебе девочка в гости едет, я правильно поняла?
— Э-э-э…
— Понятно. Позвони, пожалуйста, родителям, и спроси, что можно купить.
— Сейчас?!
— Сейчас.
Он послушался. Коротко переговорив с Татьяной, захлопнул аппарат и улыбнулся:
— Никаких кукол. Пластилин, краски, кисточки, в крайнем случае — что-нибудь плюшевое…
— Я поехала в центр. В доме, кстати, нет ни одной конфеты…
— Я не ем конфет, — удивился Майзель.
— А я и не собиралась тебя ими кормить, — нахмурила брови Елена. — С тобой все ясно. Пока, дорогой. Цветы я тоже сама куплю.
— Елена, канун Рождества, в городе черт знает…
— Занимайся своими делами. Я справлюсь.
— Ты чудо. Ты прелесть. Ты лучшая.
— А ты…
Договорить у Елены не вышло, потому что пришлось целоваться. Он всегда так делал. Стоило Елене нахмуриться, он хватал ее в охапку и начинал целовать.
Стоило Елене нахмуриться, он хватал ее в охапку и начинал целовать. Еще до того, как она успевала рассердиться или понять, что собирается. И это всегда, — всегда! — на нее действовало. Хотя она когда-то думала, что она не из тех. А оказалось, что она просто слишком много о себе воображала…
ПРАГА. РОЖДЕСТВО
Он встретил Корабельщиковых, как всегда, сам, повез домой. Сонечка, едва поздоровавшись, обрушила на Майзеля град накопившихся новостей:
— А у нас теперь есть Павлуша!
— Павлуша?
— Это папин помощник. Он такой смешной, у него голова, как солнышко… Он меня теперь в школу возит на старой нашей машине. Знаешь, он сильный какой? Как ты, может меня вообще одной рукой поднять!
— Не обижает он тебя?
— Ты что, он мне как братик, — улыбнулась снисходительно Сонечка. — А еще Олеся…
— А это кто?
— Павлушина невеста.
— Ну, прямо уж сразу и невеста, — усмехнулась Татьяна. — Ей восемнадцать только летом будет…
— Невеста, — упрямо повторила Сонечка. — Мне Павлуша сам сказал. Они поженятся обязательно. Она знаешь, какая красивая? У нее глазки, как блестящие вишенки, очень красивая, и учится на одни пятерки в институте!
— И как это она на Пашку посмотрела, просто удивительно, — улыбнулся светло Андрей. — И вправду не ошибся я в этом мальчишке, что-то есть в нем… Действительно чудесная девочка у него, это правда. Только высокая, как на каблук встанет…
— Итальянская пара, — важно, со знанием дела сказала Сонечка.
Майзель захохотал, Андрей фыркнул. Улыбнулась и Татьяна, а Сонечка надулась:
— Думаете, если я маленькая…
— Все правильно, милая. Все будет хорошо. Главное ведь, чтобы они любили друг друга, правда? — улыбаясь, проговорил Майзель, глядя на Сонечку в зеркало.
— Правда…
— Помогает тебе? — он посмотрел на Андрея.
— Клад, — кивнул Корабельщиков. — Образования ему не хватает, но старательный и исполнительный. Просто сокровище, а не помощник. Я так устаю от умных разговоров и полемики с этими всеми… А он просто делает работу.
— Что, достала тебя сумленная интеллигенция?
— Ох…
Едва ли не за сто метров от дома он вдруг затормозил, заглушил двигатель. Андрей удивленно посмотрел на него. Майзель вздохнул:
— Вы, ребята, не пугайтесь… Я не один живу сейчас…
— Ну, наконец-то…
— Да погоди ты еще аллилуйничать, — вздохнул опять Майзель, покосившись на Андрея. Татьяна на заднем сиденье хмыкнула, и Сонечка притихла.
— Кто она?
— Елена Томанова.