— Ну, ежичек… Не начинай. Пожалуйста. Нет ни малейшего настроения, обсуждать с тобой сейчас это. Правда.
— Что-то ты еще про русских хотел сказать…
— Я знаю, после этого у нас там появились друзья. Ну, может, не совсем друзья… Сочувствующие. Они не очень сильны пока, и у нас нет сил к ним тянуться… Мы начали здесь, потому что здесь легче. А русские… Они столько лет не видели настоящей свободы. Они даже не знают, что это такое, как этим пользоваться… Нам было некогда. И коммунизм рухнул так неожиданно и мгновенно, что все растерялись. Не растерялись только корпорации. И вместо учителей и помощников туда рванулись жулики и авантюристы. Вместо плана Маршалла — грабеж и хаос, либертарианский эксперимент над целым народом, черт знает, какой уже по счету. Вместо порядка и народного образования — развал и голодные учителя и врачи. Это мы виноваты. Но мы ведь всего лишь люди. И такое там началось… Ну, ничего. Мы придем и туда тоже. Дотянемся.
— Ты и их хочешь во все это втравить?
— Обязательно. Они будут с нами, Елена.
— Почему ты так уверен?
— Я скажу тебе, почему, — Майзель посмотрел на нее и вдруг, улыбнувшись, заговорил по-русски: — Язык, Елена. Дело в языке. Они будут с нами, потому что на русском языке так мерзко, а то и просто дико звучат имена наших врагов. И Арафата зовут «я сер». И жену его зовут «сука». И помощники его, как на подбор — «махмуд ибал курей», «набил украл», «насралла». И даже Масхадов, и тот, — не «орлан», а «аслан»… — И снова перешел на чешский: — Ты понимаешь, Елена?
— У тебя мифологическое сознание. Ты дикарь. Не просто дикарь, а еще и сентиментальный. Действительно ящер. Динозавр. Реликт. Невероятно, как тебе удалось…
— Что выросло, то выросло. Кстати, мы приехали…
ПРАГА, «ЛОГОВО ДРАКОНА». АВГУСТ
Бесшумно качнулись вверх массивные маятниковые ворота, пропуская автомобиль внутрь охваченного глухим забором из необработанного камня пространства, и так же беззвучно и мгновенно рухнули на место.
Посередине безупречно ровно подстриженного газона площадью в полгектара, окольцованный гравийной дорожкой, стоял круглый, как колодец, фундамент из того же необработанного камня, что и забор. На фундаменте стоял цилиндр черного зеркального стекла высотой в два человеческих роста и диаметром метров двадцать, покрытый остроконечной, выстланной чем-то вроде черепицы, — да это же фотоэлектрогенераторы, вдруг поняла Елена, — крышей, напоминающей крышу сиамских храмов.
— Вот это да… — выдохнула Елена. — Настоящее логово Дракона…
Неожиданно в фундаменте образовался проем от поднявшихся — снова маятниковых — ворот, и загорелся яркий свет, как в туннеле. Снизив скорость, Майзель направил автомобиль внутрь.
Из гаража они поднялись в дом. Это было подковообразное помещение, причудливо разделенное живописными каменными перегородками, не доходившими до потолка, увитыми искусственным плющом и увешанными сверкающими среди него плоскими экранами. Свет был мягким, и не сразу становилось понятно, где находятся его источники. Середину «подковы» занимали бассейн и маленький японский сад камней. Крыша над ними была прозрачной.
— Что это за музыка?
— Музыка? А, это такое маленькое изобретеньице… Это музыкальный компьютер, простенький совсем. Он постоянно сканирует эфир в поисках голосов и ритмов в соответствии с запрограммированными гармониями, пишет на винчестер и проигрывает потом поблочно. И в машину подгружает…
— Это прелесть.
— Я рад, что тебе нравится…
— И это все? — повернулась к Майзелю Елена, закончив предварительный осмотр.
— Не совсем. Еще автономный блок аккумуляторов в полуподвале, — компьютеры, климатическая установка и охранный комплекс кушают немало, там же — оружейная комната и тренажеры, мастерская, продуктовые запасы на случай долговременной осады…
— В стеклянной башне?!
— Это не стекло, дорогая. Этот материал выдерживает выстрел прямой наводкой из корабельного орудия главного калибра с расстояния в один кабельтов… А инженерный ландшафт так проработан, что подобраться к зданию незамеченным невозможно. Впрочем, для тебя это, наверное, звучит как квадратный трехчлен…
— А вот и нет, — Елена еще раз огляделась. — Конечно, человеческое жилье выглядит несколько по-другому, но мне тут действительно нравится… А кухня здесь есть?
— Конечно, — Майзель жестом показал направление.
Они вошли в кухню, и Елена мысленно ахнула — мечта хозяйки, с огромной плитой, рабочим пространством и мойкой в центре, из матового металла благородного серебристо-серого оттенка.
— Ну, как? Сойдет?
— Я уже сказала, что мне нравится. А ванная?
— Даже две. Сейчас покажу… Раз тебе все тут нравится, может быть, тебе следует перевезти сюда свои вещи?
— Ты думаешь, мне действительно следует это сделать?
— Уверен.
— Ну…
— Я прошу. Пожалуйста.
— Хорошо. Я подумаю над этим.
— Ладно. Ты ведь останешься?
— Я…
Елена не успела закончить фразу, потому что раздалась трель телефонного звонка.
Ты ведь останешься?
— Я…
Елена не успела закончить фразу, потому что раздалась трель телефонного звонка.
— Извини, — Майзель раскрыл аппарат и поднес к уху: — Говори, величество.
— Ты в офисе?
— Нет. Дома.