Она знала.
— Не думаю, — с сомнением покачал головой Майзель. — Зная… Нет. Не думаю. Хотя, конечно, чисто по-женски она могла что-нибудь эдакое предчувствовать… Так что?
Елена молчала несколько секунд. Потом, проглотив комок в горле, улыбнулась и посмотрела на Майзеля, — он в который раз поразился, какие невероятно синие у нее глаза:
— Если я буду с тобой, я не смогу написать ни строчки. Мне нужно работать.
— Тебе нужно быть со мной. А мне — с тобой.
— Но ты не бросишь свои дела.
— Нет.
— Вот видишь.
— Я обещаю тебе. Столько времени, сколько нужно.
— А сколько нужно?
— Столько, чтобы ты чувствовала, — мы вместе.
— Прекрати на меня давить. То, что я… Это еще не повод…
— Это не повод. И не причина. Это следствие.
— Ты чудовище.
— Что выросло, то выросло, дорогая.
Елена подхватила маки с авокадо и красной икрой и целиком отправила его в рот:
— Чего ты улыбаешься? У тебя, между прочим, совершенно дурацкий вид…
— Не сомневаюсь. Не болтай с полным ртом. Мне нравится смотреть, как ты ешь.
— Тебе недолго удастся это делать. Я сейчас выпью кофе, выкурю сигарету и поеду по своим делам.
— Как скажешь. Вообще-то я распорядился. Напротив, — Майзель махнул рукой в сторону входной двери, — для тебя приготовили кабинет.
— Ох… Мой «пыжик»… Он сломался.
— Ах, да… — Майзель движением фокусника достал откуда-то изящную вещицу, похожую на перламутровую раковину. — Вот.
— Что это?
— Это ключи от твоей машины.
— От моей машины?
— Да. Извини, дорогая. Ты не можешь больше ездить на прежней таратайке. Тем более, если она сломалась…
— Кто это решил? Ты?
— Да. Я в самом деле не могу разрешить тебе ежесекундно рисковать жизнью, сидя в консервной банке. Кстати, ты что, не можешь позволить себе нормальную машину?
— Я могу, но не хочу брать кредит в каком-нибудь из твоих банков, дорогой. А поскольку других у нас нет…
— То теперь у тебя нет другого выхода, кроме одного — принять ее от меня в подарок. Какой я ловкий, это что-то.
— Это не ты устроил?
— Что?
— Я же сказала — «пыжик» сломался. Это твоих рук дело?
— Я попросил своих друзей в Ватикане помолиться об этом. Наверное, сработало.
— Данек…
— Все, все, ежичек. Это не обсуждается. Это безопасность. Одна из моих священных коров, которых могу резать только я сам лично по собственному усмотрению. Твоя старая картофельная тележка уже наверняка в кузнечном прессе.
— И что мне сказать…
— Скажи, что в твою жестянку угодил метеорит.
— Ну да… Эта версия ничуть не хуже, чем вариант с подарком…
— Она лучше, — убежденно заявил Майзель.
— Ну да… Эта версия ничуть не хуже, чем вариант с подарком…
— Она лучше, — убежденно заявил Майзель.
— Чем?!.
— Она гораздо, гораздо смешнее…
Елена действительно улыбнулась.
— Я надеюсь, это что-нибудь обозримое по деньгам и размерам?
— Это такой маленький «Мерседес», отдашь деньги, когда разбогатеешь. Ты ешь, ешь…
— А как я его узнаю?
— Я провожу тебя. Нажмешь кнопочку на брелке, он и замурлыкает. Удачи на дорогах, дорогая.
Майзель проводил ее, как и обещал. Рядом с его болидом стоял маленький перламутрово-серебристый «Мерседес» с кузовом «купе», казавшийся еще меньше рядом со своим «старшим братом». С точно такими же непрозрачно-зеркальными стеклами. Он был такой милый на вид, что Елена тут же про себя окрестила его «машинчиком». Она вовсе не была бой-бабой, мужиком в юбке, — при всей своей искушенности, проницательности, остроумии и таланте Елена была женщиной до мозга костей… В ответ на нажатую Еленой кнопку на брелке «машинчик» действительно нежно мурлыкнул и два раза мигнул габаритами. Майзель галантно распахнул ей дверцу:
— Ключ никуда вставлять не надо, просто жми кнопку «старт». Сделай пару кругов, пожалуйста, я хочу убедиться, что вы подружитесь… — Дождавшись, пока Елена усядется, он закрыл ее дверь, обошел автомобиль кругом и устроился на пассажирском сиденье.
— Уау-ау, — Елена оглядела интерьер, покачала головой. — Дружочек, я столько не зарабатываю…
— Ну-ну, без излишнего пессимизма, пожалуйста. Трогайся, дорогая.
Сделав несколько кругов по огромному пустому пространству гаража, Елена притормозила и посмотрела на Майзеля:
— Конечно, это прелесть. Мне очень нравится. И с «пыжиком» это сравнить невозможно. И вкус у тебя есть… И все такое прочее. Но ты ничего такого себе не воображай, понял? Мне нужна машина, а поскольку мою старую ты… аннулировал, я возьму эту. На время.
— Как скажешь, дорогая.
— Пожалуйста, сообщи, куда я должна перевести деньги.
— От мертвого осла уши. Получишь у Пушкина, — ясно, раздельно и по-русски сказал Майзель.
Елена некоторое время молчала, пытаясь осознать произнесенную фразу. Наконец, ей это удалось, и она нахмурила брови:
— Что?!
— Я же сказал — когда разбогатеешь. Гонорар за меня получишь, например. И давай прекратим эту глупую игру, хорошо? Пожалуйста. Доставь мне удовольствие.
— По-моему, я и так доставила тебе довольно много удовольствия сегодня… Хорошо. Отложим это пока. Вылезай, у меня очень много дел.
Майзель посмотрел на Елену и покачал головой. Потом взял ее за руку и, преодолевая легкое сопротивление, потянул к себе и прижался губами к ее ладони. У Елены слова застряли в горле, и затрепетала крыльями бабочка под сердцем… Он держал ее руку, наверное, с полминуты. Отпустив, он вдруг достал из внутреннего кармана пиджака изящный черный замшевый пенал и бросил его на колени Елене: