— Перестань изрекать трюизмы. Тебе не идет.
— Так что?
— Я подумаю.
— Танцуем?
— Нет. Я хочу посмотреть на звезды…
Они взяли по бокалу с вином, подошли к краю террасы, и Майзель выключил свет.
— А-ах… — не сдержалась Елена.
— Так лучше, правда?
— Конечно… А ты знаешь, как созвездия называются?
— Нет. Я только Ковш знаю и могу найти. Больше ничего.
— А я знаю. Вот смотри…
Теперь Майзель ее слушал, а Елена рассказывала про созвездия и знаки Зодиака, про Сириус и Венеру в знаке Марса… Он покачал головой:
— Невероятно. Откуда ты все это знаешь?
— Я лет до двенадцати хотела стать астрономом.
— Правда?
— Абсолютная.
— Елена, ты прекрасная и мудрая женщина.
— Прекрати подлизываться.
— А я не подлизываюсь. Я говорю тебе комплименты.
— Зачем?
— Не зачем, а почему. Потому что мне хочется и я не могу сдержаться.
— Чего тебе еще хочется?
— Танцевать с тобой.
— Ну, танцуй…
И танцевал он просто здорово. Это было, наконец, нечестно. Елена так и сказала ему. И спросила:
— Откуда ты узнал, что мне нравится «Пражский ангел»?
— А тебе нравится?! — радостно удивился Майзель так искренне, что она ему поверила.
— Я не должна повторять это сто раз, не правда ли?
— Я люблю Милича. Он умеет очень просто сказать очень сложные вещи. В этой песне всего две музыкальные темы. А если ты спросишь его, как это сделано, он не сможет ответить…
— Ты и в музыке разбираешься.
— Ориентируюсь. Совсем чуть-чуть. Лакуны в классическом образовании, знаешь ли. Если бы я мог это сам…
Елена долго-долго смотрела ему в глаза. Потом прошептала:
— Не может быть…
Он чуть отвернулся и промолчал.
— Милич… ты его… Ты?!
— Елена…
— Только не ври. Если ты соврешь, я…
— Я никогда не вру.
— Говори.
— Я… Я не думал, что ты догадаешься. Я… То есть, я очень этого хотел, но я бы никогда…
Просто невозможно было поверить, что Дракон может вот так мямлить. Как мальчик. Неужели, подумала Елена. Неужели… Я не могу…
— Заткнись и целуй меня, скотина…
А кто может что-нибудь с этим поделать, пронеслось в голове у Елены. Кто, кто, у кого есть силы на это?! У меня — нет. Не осталось. Совсем. И пусть будет, что будет, потому что я делаю то, что должна…
Елена не помнила, как они оказались у него в кабинете. Почему в кабинете… Ей было уже так это безразлично, что словами передать невозможно. Она была вся как туго натянутая струна из нерва, и каждое прикосновение отзывалось в ней трепетом крыльев — крыльев бабочки у нее под сердцем…
— Елена… О, Господи, Елена… Ангел мой, Елена…
Он слишком давно и сильно хотел ее. Иногда чуть не до обморока. И сейчас он желал этому сопротивляться меньше всего на свете… Потом он понял, что все случилось. То, чего так долго хотелось ему. Понял, — когда ощутил, как мечется Елена под ним и на нем, когда услышал ее стон, ее крик, когда увидел, как выламывает ее от страсти, ощутил, как сильно и удивительно нежно целует она его, как покраснели ее щеки и лоб, как она дышит, какая она мокрая вся — и внутри, и снаружи… Понял, что это — оно. Что просто так — так не бывает… По ее первому взрыву, взорвавшему их обоих. По второму — такому сильному, какого не доводилось еще ему видеть. После которого Елена просто потеряла сознание, выключилась. А потом вернулась… Ему было просто удивительно хорошо с ней. Никогда в жизни ни с кем не было ему так… Он угадал. Она была то, что называется — «его размер». И он продолжал любить ее до тех пор, пока не ощутил, что Елена обессилела окончательно. Едва он оторвался от нее, как Елена, сладко постанывая, свернулась калачиком и мгновенно уснула, смешно, по-детски подтянув под себя простыню.
Приняв душ, он вернулся в спальню и осторожно прилег рядом с Еленой. Она, не просыпаясь, повернулась и прильнула к нему. Он ощущал ее ровное, легкое дыхание на своем плече, и чувство, похожее на адреналиновую тоску, медленно, но неотвратимо накрыло его с головой.
Спать он не мог, — даже если бы и захотел. После своего второго рождения он вообще действительно мало спал, двух, максимум — трех часов даже не сна, а полудремы, да и то пару раз в неделю, ему хватало, чтобы полностью восстановить силы… Один вечер, подумал Майзель. Всего один вечер. И я растяну этот вечер на всю мою жизнь, — вот как хотите. Примите и прочее.
Полежав еще немного, он, осторожно высвободившись из объятий Елены, поднялся, вышел в кабинет. Вызвал на экран видеосвязи дежурного помощника. Выслушал короткий, в три предложения, отчет, кивнул:
— Спасибо. А теперь — не службишка, но служба: мне нужен новый «Мерседес»… Купе какой-нибудь, в самой полной комплектации, с бесступенчатым автоматом, обязательно с навигацией и телефоном. И про стекла не забудьте… Свяжитесь с конвейером в Остраве, скажите, что я лично просил. Заплатите, сколько скажут. У вас пять часов. Номера корпоративной серии и пропуск «Проезд всюду» на лобовое стекло. Далее.
У вас пять часов. Номера корпоративной серии и пропуск «Проезд всюду» на лобовое стекло. Далее. Один телефон с GPS модулем и закрытым номером на мой счет, прослушка по санкции начальника службы безопасности, GPS в пассивный режим с разрешением в 10 сантиметров. Пропуск общего типа по биометрии без ограничений по расписанию, группа личных помощников… Разрешить вход в здание, пользование обычными лифтами, безлимитный кредит на коммуникации, опознавание при доступе включить для группы и для меня. Файл с данными уже у вас, в моей папке. Приготовьте кабинет на моем этаже, вход и выход регистрируется. В кабинет стандартную мебель для группы личных помощников, «листок», «ручку» и нормальную машину, доступ к корпоративной информации закрыть, к общей информации разрешить. В остальном допуск обычный. Трассировку данных включить, доступ к логу разрешить мне и Богушеку, больше никому. Все указанное — лично мне в руки по исполнении. Да, еще. Дополнительно двух человек для наружной охраны в желтую готовность, постоянно… Все. Вопросы? Нет? Отлично. Выполняйте…