— Да не может быть! — говорю я. — Старикашка Айдахо выкинул такую
штуку? Скорее этого можно было ожидать от меня. За ним водится лишь один
грех, и в нем повинна метель. Однажды, когда снег задержал нас в горах, мой
друг стал жертвой фальшивых и непристойных стихов, и, возможно, они
развратили его манеры.
— Вот именно, — говорит миссис Сэмпсон. — С тех пор, как я его знаю, он
не переставая декламирует мне безбожные стихи какой-то особы, которую он
называет Рубай Ате, и если судить по ее стихам, это негодница, каких свет не
видал.
— Значит, Айдахо наткнулся на новую книгу, — говорю я, — автор той, что
у него была, пишет под пот de plume (2) X. М.
— Уж лучше бы он и держался за нее, — говорит миссис Сэмпсон, — какой
бы она ни была. А сегодня он перешел все границы. Сегодня я получаю от него
букет цветов, и к ним приколота записка. Вы, мистер Пратт, вы знаете, что
такое воспитанная женщина, и вы знаете, какое и занимаю положение в обществе
Розы. Допускаете вы на минуту, чтобы я побежала в лес с мужчиной, прихватив
кувшин вина и каравай хлеба, и стала бы петь и скакать с ним под деревьями?
Я выпиваю немного красного за обедом, но не имею привычки таскать его
кувшинами в кусты и тешить там дьявола на такой манер. И уж, конечно, он
принес бы с собой эту книгу стихов, он так и написал. Нет, пусть уж он один
ходит на свои скандальные пикники. Или пусть берет с собой свою Рубай Ате.
Уж она-то не будет брыкаться, разве что ей не понравится, что ой захватит
больше хлеба, чем вина. Ну, мистер Пратт, что вы теперь скажете про вашего
приятеля-джентльмена?
— Видите ли, сударыня, — говорю я, — весьма вероятно, что приглашение
Айдахо было своего рода поэзией и не имело в виду обидеть вас. Возможно, что
оно принадлежало к разряду стихов, называемых фигуральными. Подобные стихи
оскорбляют закон и порядок, но почта их пропускает на том основании, что в
них пишут не то, что думают. Я был бы рад за Айдахо, если бы вы посмотрели
на это сквозь пальцы, — говорю я. — И пусть наши мысли взлетят с низменных
областей поэзии в высшие сферы расчета и факта Наши мысли, — говорю я, —
должны быть созвучны такому чудесному дню. Неправда ли, здесь тепло, но мы
не должны забывать, что на экваторе линия вечного холода находится на высоте
пятнадцати тысяч футов А между сороковым и сорок девятым градусом широты она
находится на высоте от четырех до девяти тысяч футов.
— Ах, мистер Пратт, — говорит миссис Сэмпсон, — какое утешение слышать
от вас чудесные факты после того, как вся изнервничаешься из-за стихов этой
негодной Рубай.
— Сядем на это бревно у дороги, — говорю я, — и забудем о
бесчеловечности и развращенности поэтов. В длинных столбцах удостоверенных
фактов и общепринятых мер и весов — вот где надо искать красоту. Вот мы
сидим на бревне, и в нем, миссис Сэмпсон, — говорю я, — заключена статистика
— более изумительная, чем любая поэма. Кольца на срезе показывают, что
дерево прожило шестьдесят лет.
Кольца на срезе показывают, что
дерево прожило шестьдесят лет. На глубине двух тысяч футов, через три тысячи
лет оно превратилось бы в уголь. Самая глубокая угольная шахта в мире
находится в Киллингворте близ Ньюкастля. Ящик в четыре фута длиной, три фута
шириной и два фута восемь дюймов вышиной вмещает тонну угля. Если порезана
артерия, стяните ее выше раны. В ноге человека тридцать костей. Лондонский
Тауэр сгорел в тысяча восемьсот сорок первом году.
— Продолжайте, мистер Пратт, продолжайте, — говорит миссис Сэмпсон, —
ваши идеи так оригинальны и успокоительны. По моему, нет ничего прелестнее
статистики.
Но только две недели спустя я до конца оценил Херкимера.
Однажды ночью я проснулся от криков: «Пожар!» Я вскочил, оделся и вышел
из отеля полюбоваться зрелищем. Увидев, что горит дом миссис Сэмпсон, я
испустил оглушительный вопль и через две минуты был на месте.
Весь нижний этаж был объят пламенем, и тут же столпилось все мужское,
женское и собачье население Розы и орало, и лаяло, и мешало пожарным. Айдахо
держали шестеро пожарных, а он пытался вырваться из их рук. Они говорили
ему, что весь низ пылает и кто туда войдет, обратно живым не выйдет.
— Где миссис Сэмпсон? — спрашиваю я.
— Ее никто не видел, — говорит один из пожарных. — Она спит наверху. Мы
пытались туда пробраться, но не могли, а лестниц у нашей команды еще нет.
Я выбегаю на место, освещенное пламенем пожара, и вытаскиваю из
внутреннего кармана справочник. Я засмеялся, почувствовав его в своих руках,
— мне кажется, что я немного обалдел от возбуждения.
— Херки, друг, — говорю я ему, перелистывая страницы, — ты никогда не
лгал мне и никогда не оставлял меня в беде. Выручай, дружище, выручай! —
говорю я.
Я сунулся на страницу 117: «Что делать при несчастном случае», —
пробежал пальцем вниз по листу и попал в точку Молодчина Херкимер, он ничего
не забыл!
На странице 117 было написано:
«Удушение от вдыхания дыма или газа. — Нет ничего лучше льняного семени
Вложите несколько семян в наружный угол глаза».
Я сунул справочник обратно в карман я схватил пробегавшего мимо
мальчишку.
— Вот, — говорю я, давая ему деньги, — беги в аптеку и принеси на
доллар льняного семени. Живо, и получишь доллар за работу. — Теперь, — кричу
я, — мы добудем миссис Сэмпсон! — И сбрасываю пиджак и шляпу.
Четверо пожарных и граждан хватают меня,
— Идти в дом — идти на верную смерть, — говорят они. — Пол уже начал
проваливаться.
— Да как же, черт побери! — кричу я и все еще смеюсь, хотя мне не до
смеха. — Как же я вложу льняное семя в глаз, не имея глаза?
Я двинул локтями пожарников по лицу, лягнул одного гражданина и свалил
боковым ударом другого. А затем я ворвался в дом. Если я умру раньше вас, я
напишу вам письмо и сообщу, на много ли хуже в чертовом, пекле, чем было в
стенах этого дома; но пока не делайте выводов.