Автор: О. Генри
Жанр: Проза
Год: 2002 год
О. Генри. Сердце запада
Сердце и крест
Бэлди Вудз потянулся за бутылкой и достал ее. За чем бы на тянулся
Бэлди, он обычно… но здесь речь не о Бэлди. Он налил себе в третий раз, на
палец выше, чем в первый и во второй. Бэлди выступал консультантом, а
консультанта стоит оплатить.
— На твоем месте я был бы королем, — сказал Бэлди так уверенно, что
кобура его скрипнула и шпоры зазвенели.
Уэб Игер сдвинул на затылок свой широкополый стэтсон и растрепал
светлые волосы. Но парикмахерский прием ему не помог, и он последовал
примеру более изобретательного Бэлди.
— Когда человек женится на королеве, это не значит, что он должен стать
двойкой, — объявил Уэб, подытоживая свои горести.
— Ну, разумеется, — сказал Бэлди, полный сочувствия, все еще томимый
жаждой и искренно увлеченный проблемой сравнительного достоинства игральные
карт. — По праву ты король. На твоем месте я потребовал бы пересдачи. Тебе
всучили не те карты… Я скажу тебе, кто ты такой, Уэб Игер.
— Кто? — спросил Уэб, и в его бледно-голубых глазах блеснула надежда.
— Ты прннц-консорт.
— Полегче, — сказал Уэб, — я тебя никогда не ругал.
— Это титул, — объяснил Бэлди, — который в ходу среди карточных чинов;
но он не берет-взяток. Пойми, Уэб, это клеймо, которым в Европе отмечают
некоторых животных. Представь, что ты, или я, или какой-нибудь голландский
герцог женится на персоне королевской фамилии. Ну, со временем наши жены
становятся королевами. А мы — королями? Черта с два! На коронации наше место
где-то между первым конюхом малых королевских конюшен и девятым великим
хранителем королевской опочивальни. От нас только и пользы, что мы снимаемся
на фотографиях и несем ответственность за появление наследника. Это игра с
подвохом. Да, Уэб, ты принц-консорт. И будь я на твоем месте, я бы устроил
междуцарствие, или habeas corpus, или что-нибудь в этом роде. Я стал бы
королем, если бы, даже мне пришлось смешать к черту все карты.
И Бэлди опорожнил стакан в подтверждение своих слов, достойных Варвика,
делателя королей.
— Бэлди, — сказал Уэб торжественно, — мы много лет пасли коров в одном
лагере. Еще мальчишками мы бегали по одному и тому же пастбищу и топтали,
одни и те же тропинки. Только тебя я посвящаю в свои семейные дела. Ты был
просто объездчиком на ранчо Нопалито, когда я женился на Санте Мак-Аллистер.
Тогда я был старшим; а что я теперь? Я значу меньше, чем пряжка на уздечке.
— Когда старик Мак-Аллистер был королем скота в Западном Техасе, —
подхватил Бэлди с сатанинский вкрадчивостью, — и ты был козырем. Ты был на
ранчо таким же хозяином.
— Так было, — согласился Уэб, — пока он не догадался, что я пытаюсь
заарканить Санту. Тогда он отправил меня на пастбище, как можно дальше от
дома. Когда старик умер, Санту стали звать «королевой скота». А я только
заведую скотом. Она присматривает за всем делом; она распоряжается всеми
деньгами.
А я не могу продать даже бычка на обед туристам. Санта —
«королева», а я — мистер «Никто».
— На твоем месте я был бы королем, — повторил закоренелый Монархист
Бэлди Вудз. — Когда человек женится на королеве, он должен идти с ней по
одной цене в любом виде — соленом и вяленом, у повсюду — от пастбища до
прилавка. Многие, Уэб, считают странным, что не тебе принадлежит решающее
слово на Нопалито. Я не хочу сказать ничего худого про миссис Игер — она
самая замечательная дамочка между Рио Гранде и будущим рождеством, — но
мужчина должен быть хозяином в своем доме.
Бритое смуглое лицо Игера вытянулось в маску уязвленной меланхолии.
Выражение его лица, растрепанные желтые волосы и простодушные голубые глаза
— все это напоминало школьника, у которого место коновода перехватил кто-то
посильнее. Но его энергичная мускулистая семидесятидвухдюймовая фигура и
револьверы у пояса не допускали такого сравнения.
— Как это ты меня назвал, Бэлди? — спросил он. — Что это за концерт
такой?
— «Консорт», — поправил Вэлди, — «принц-консорт». Это псевдоним для
неважной карты. Ты по достоинству где-то между козырным валетом и тройкой.
Уэб Игер вздохнул и поднял с пола ремень от чехла своего винчестера.
— Я возвращаюсь сегодня на ранчо, — сказал он безучастно. — Утром мне
надо отправить гурт быков в Сан-Антонио.
— До Сухого озера я тебе попутчик, — сообщил Бэлди. — В моем лагере в
Сан-Маркос согнали скот и отбирают двухлеток.
Оба companeros (1) сели на лошадей и зарысили прочь от маленького
железнодорожного поселка, где в это утро утоляли жажду.
У Сухого озера, где их пути расходились, они остановили лошадей, чтобы
выкурить по прощальной папиросе. Много миль они проехали молча, и тишину
нарушали лишь дробь копыт о примятую мескитовую траву и потрескивание
кустарника, задевавшего за деревянные стремена. Но в Техасе разговоры редко
бывают связными. Между двумя фразами можно проехать милю, пообедать,
совершить убийство, и все это без ущерба для развиваемого тезиса. Поэтому
Уэб без всяких предисловий добавил кое-что к разговору, который завязался
десять миль назад.
— Ты сам помнишь, Бэлди, что Санта не всегда была такая
самостоятельная. Ты помнишь дни, когда старик Мак-Аллистер держал нас на
расстояние и как она давала мне знать, что хочет видеть меня. Старик
Мак-Аллистер обещал сделать из меня дуршлаг, если я подойду к ферме на
ружейный выстрел. Ты помнишь знак, который, бывало, она посылала мне…
сердце и в нем крест.
— Я-то? — вскричал Бэлди с хмельной обидчивостью. — Ах ты, старый
койот! Помню ли? Да знаешь ли ты, проклятая длиннорогая горлица, что все
ребята в лагере знали эти ваши иероглифы? «Желудок с костями крест-накрест»
— вот как мы называли их.