— Постойте, Гэбрил, — сказал племянник. Лицо его было багровым от выпитого вина. — Вас ведь, кажется, именно так зовут?
Я подтвердил его слова кивком и продолжил движение, но Герхард не дал мне уйти.
— Не спешите, — заплетающимся языком попросил он. — Я отмечаю отвальную — ухожу из армии и возвращаюсь к скучной штатской жизни. Присоединяйтесь, выпейте за моё здоровье. Господа, наполните бокалы моему новому знакомому и его прелестной спутнице.
Я пытался отказаться, но пьяные офицеры усадили нас с Лиринной за свой стол, и мне пришлось опустошить бокал, чтобы от них отвязаться. Только после этого, мы смогли подняться из-за стола кутившего Герхарда фон Бомма.
За сценой действительно находилась маленькая дверь для персонала. Она была не заперта, и мы, переступив порог, оказались в холодном и мрачном коридоре. Первая, увиденная табличка гласила, что напротив находится кабинет маэстро Глока.
Импресарио соответствовал описанию, которое дал старик ювелир. Длинный, смуглый, неприятный тип с зализанными волосами и манерами сутенёра, скользкий, как угорь и вонючий, как хорёк. Он что-то писал в амбарной книге, время от времени, щёлкая костяшками деревянных счёт.
— Господин Глок? — оторвал я его от столь увлекательного занятия.
— Он самый. Чем могу быть полезен? — прищурился тип.
— Меня зовут Гэбрил, — представился я. — Это моя супруга Лиринна. Мы давние поклонники таланта вашей протеже — очаровательной и несравненной Никавери. Хотим с ней встретиться и поговорить.
— Боюсь, что сегодня это невозможно, — сказал Глок. — Она очень устала после выступления и плохо себя чувствует.
— Да, но нам просто необходимо встретиться с ней именно сегодня, — с нажимом произнесла Лиринна.
— Ничем не могу помочь! — досадливо протянул Глок. — Возможно, завтра или послезавтра она будет чувствовать себя лучше. А сейчас — извините…
Он демонстративно пожал плечами.
— Хорошо, — сказал я. — Простите великодушно за вторжение.
А сейчас — извините…
Он демонстративно пожал плечами.
— Хорошо, — сказал я. — Простите великодушно за вторжение.
— Ничего страшного, — буркнул Глок и вновь погрузился в расчёты.
Мы вышли и остановились в коридоре.
— Что будем делать, босс? — спросила эльфийка.
— Не хотят по-хорошему, сделаем по-плохому, — ответил я. — Найдем гримёрную Никавери и вломимся без приглашения. Боюсь, на следующее посещение этого заведения денег уже не хватит.
Задаток баронессы и гонорар ювелира давно растаяли, сейчас я тратил последние наличные. Просить у вдовы денег на несколько посещений подряд дорогого ночного клуба было бы весьма опрометчиво. Не факт, что баронесса смогла бы понять меня правильно.
Гримёрную мы разыскали довольно быстро. Встреченная в коридоре артистка в костюме зайчика указала нужную дверь, которая ничем не выделялась от остальных, на ней не было даже таблички. Только я взялся за ручку двери, как позади раздался чей-то недовольный рык. Я обернулся и увидел за спиной парочку, состоявшую из Глока и силача Акуры. Атлет уже успел накинуть на могучие плечи халат и теперь возвышался над импресарио подобно неприступной скале.
— Уважаемые, — начал Глок, — я же предупреждал вас, что Никавери слишком занята. Пожалуйста, отойдите от двери и пройдите в зал. Нашему заведению не нужны неприятности.
— Извините, но нам очень надо, — ответил я и продолжил прерванное занятие.
— Вот вы как! — обиженно воскликнул Глок и, обращаясь к атлету, приказал, — Акура, голубчик, поучи этого зарвавшегося господина хорошим манерам.
Атлет надвинулся, насупив мохнатые брови, а его хозяин стал радостно потирать руки, предвкушая бесплатное развлечение. Глупцы! Они не подозревают о моём суперсекретном оружии, рояле в кустах, очаровашке в вечернем платье. Если вы ещё не догадались, я говорю о Лиринне, мастере эльфийских единоборств.
— Лиринна, деточка, — немного томно произнёс я, — разберись с этим невесть, что возомнившим о себе дядей. Дай знать, когда всё будет закончено.
— Гэбрил, ты что? — зашипела Лиринна, вцепившись в рукав смокинга. — Мне с этой гориллой в жизни не справиться.
Я на миг остолбенел:
— А как же клест? Использование силы врага против него? Акура силён как бык, тем хуже для него. Иди и сделай его как маленького!
— Не пойду, — решительно заявила Лиринна и прошептала, широко открыв глаза: — Мамочка, я его боюсь! Гэбрил, сделай что-нибудь!
Так, план трещал по швам, на помощь струсившей эльфийки можно не рассчитывать. Выполняя её просьбу, я сделал, тоесть попытался сделать. Хук правой, затем левой, пинок в живот, серия в голову и в корпус. Для атлета мои удары были всё равно, что слону дробина — Акура лишь плотоядно ухмыльнулся, кажется таких, как я, он ест на завтрак. Придётся отступать.
— Извини, детка, — честно сказал я Лиринне. — Я сделал всё, что мог. Сейчас нас будут убивать. Бежииим!
Но убежать мы не успели. Из-за двери, ведущей в гримёрку Никавери, раздался страшный крик и сразу затих. Кричала женщина, и у нас не было сомнений в том, что крик принадлежал танцовщице. Не сговариваясь, мы бросились на дверь. Она оказалась заперта, но я врезал по ней ногой и тут же запрыгал от резкой боли. Дверь, несмотря на потрепанный внешний вид, оказалась крепкой. Нам повезло, что силач не успел ещё отбить себе последние мозги. Он быстро пришёл в себя, оттолкнул меня в сторону и с хрустом вынес дверь вместе с косяком, однако не смог устоять на ногах, пробежал по инерции несколько шагов и упал, явив на всеобщее обозрение свой накачанный зад.
Никавери лежала на полу бездыханной, из перерезанного горла струйкой сочилась кровь, пропитывая ковровую дорожку, настеленную в помещении. Напротив чёрной дырой зияло раскрытое навзничь окно, ветер теребил занавески и ворошил стопку бумаг, раскиданную на полу. Мелькнула чья-то тень и тут же исчезла, растворившись в темноте оконного провала.