— Ну, тут как раз все оказалось просто. Они арестовали мою дочь Полину.
— Что?!
— Вот так-то, мистер Вустер. Этот сержант Ваулз был вчера ночью в своем саду за домом — если вы помните, он соседствует с вашим, — и вдруг увидел, как из окна на первом этаже вашего дома вылезает какой-то человек. Он выбежал из сада и поймал этого человека. Пойманным оказалась моя дочь Полина. На ней был купальный костюм и принадлежащий вам плащ. Так что, видите, вы сказали мне правду, что, может быть, ей захотелось поплавать.
Он аккуратно стряхнул пепел с сигары. Мне со своей не нужно было ничего стряхивать.
— За несколько минут до моего прихода она, конечно же, находилась у вас. Надеюсь, мистер Вустер, теперь вы понимаете, почему я сказал, что свернул бы вам шею, будь хоть немного помоложе.
Что я мог ему ответить? Увы, случается и такое.
— Сейчас я немного успокоился, — продолжал он, — и, стал смотреть на дело трезво. Да, говорю я себе, мистер. Вустер не тот человек, которого лично я выбрал бы себе в зятья, но раз уж мне его навязали, ничего не поделаешь. Рад заметить, что вы хотя бы не слабоумный кретин, каким я вас считал раньше. К тому же мне объяснили, что те истории, из-за которых я разорвал в Нью-Йорке вашу помолвку с Полиной, чья-то глупейшая выдумка. Так что будем считать, что все обстоит как три месяца назад и что Полина не писала вам никакого письма с отказом.
Когда сидишь на кровати, очень трудно покатиться кувырком, иначе я бы покатился, да еще как лихо. Казалось, чья-то невидимая рука нанесла мне удар в солнечное сплетение.
— Вы хотите сказать…
Он вонзил свой взгляд прямо в мои зрачки. Жуткий взгляд, ледяной и в то же время испепеляющий. Если это тот самый знаменитый Взгляд Босса, о котором кричат все рекламные объявления в американских журналах, то будь я проклят — мне никогда не понять, зачем так трепетно ловят его молодые честолюбивые клерки, желающие поступить на службу. Взгляд прошил меня навылет, и я потерял нить своих рассуждений.
— Полагаю, вы хотите жениться на моей дочери?
Да. конечно… еще бы… ну что можно сказать в ответ на такую реплику? И я промямлил:
— Э-э… м-м-м…
— Боюсь, я не могу с уверенностью утверждать, что понимаю точный смысл ваших междометий «э-э» и «м-м-м»… — проговорил он, и я надеюсь, вы тоже обратили внимание на его речь.
Этот тип провел в обществе Дживса всего сутки, может, чуть больше, и вот вам пожалуйста — говорит прямо как он, только Дживс время от времени вставлял бы «сэр». Просто в глаза бросается. Помню, я как-то пустил пожить к себе на неделю Китекэта Поттер-Перебрайта, и на следующий же день он пустился обсуждать со мной чей-то там невыявленный интеллектуальный потенциал. И это Китекэт, который до тех пор изъяснялся лишь односложными словами, а когда ему пытались втолковать, что существуют в языке и другие, посложнее, он лишь со смехом отмахивался — дескать, ладно, издевайтесь. Так что видите, влияние быстрое и несомненное…
Однако на чем, бишь, я остановился?
— Боюсь, я не могу с уверенностью утверждать, что понимаю точный смысл ваших междометий «э-э» и «м-м-м», — говорил Стоукер, — однако буду исходить из предположения, что самому вам он ясен. Не стану притворяться, будто я в восторге, однако нельзя иметь в этой жизни все. Какой по вашим представлениям должна быть помолвка?
— То есть как — помолвка?
— Должна ли она длиться долго или быть короткой?
— В том смысле, что…
— Лично я предпочитаю короткие помолвки. Думаю нас нужно обвенчать как можно скорее. Надо будет разузнать, как скоро это можно провернуть в Англии. У нас, в Америке, вас окрутил бы первый попавшийся священник, однако, боюсь, здесь так не получится. Существуют разные формальности. И пока эти формальности выполняются, вы, конечно, останетесь моим гостем. Увы, я не могу, предоставить вам возможность свободно передвигаться по яхте, ведь вы довольно ненадежный молодой джентльмен, вдруг вспомните, что у вас еще с кем-то назначено свидание, — такая, видите ли, незадача, вам непременно нужно уехать. Я сделаю все возможное, чтобы обеспечить вам максимальный комфорт на несколько ближайших дней вашего пребывания в этой каюте. Вот здесь в шкафу есть книги — полагаю, вы умеете читать? — на столе сигареты. Через несколько минут я пришлю к вам моего человека, он принесет пижаму и прочее. А сейчас, мистер Вустер, я желаю вам покойной ночи. Мне надо возвращаться на концерт. Как ни приятно мне беседовать с вами, я не могу не присутствовать на праздновании в честь дня рождения сына, согласитесь.
Он приоткрыл дверь, выскользнул в щелку, и я остался один.
Знаете, я за свою жизнь два раза оказывался в камере и два раза слышал, как поворачивается ключ в замке. О первом случае напомнил Чаффи, я тогда и в самом деле уверял мирового судью, будто живу в Далидже. Второй раз я попал в кутузку — забавно, оба случая произошли ночью после Гребных гонок, — когда мы с моим старым другом Оливером Сипперли хотели взять себе на память каску полицейского, но в ней, как на грех, оказалась его голова. Оба инцидента кончились моим заключением под стражу, так что матерый рецидивист вроде меня должен был бы, на ваш взгляд, чувствовать себя среди решеток и запоров просто в родной стихии.