— Примерь. Это очень маленький размер. Вдруг не налезет.
Ингви Малмстин опять начинает сползать.
— Да нет, не стоит, — стараюсь затолкать его поглубже, — я тут просто гулял себе… — Уши почему-то раскаляются и ужасно мешают.
— Но тебе же нравится? Примерь, — она сует мне жилетку. — Давай. Хочу посмотреть, как она выглядит на ком-то другом.
Снимаю две свои и надеваю эту. Застегиваюсь. Совсем моя. По всем параметрам.
— Здорово, — говорит Русалка обойдя коляску. — То, что надо. Как будто на тебя сшита.
Начинаю расстегиваться.
— Нет, — качает головой она. — Это тебе. Подарок.
— Ни за что! — стаскиваю жилетку и протягиваю ей обратно. — Нельзя так.
Да, была у меня такая нехорошая привычка. Спускаешься в меняльный вторникам без ничего, выбираешь, что получше, и спрашивать хозяина «Не подаришь?» Они, конечно, дарят. А куда им деваться? Потом начали при моем появлении разбегаться и прятать свое добро. Тогда я перестал клянчить подарки. Самому уже надоело. Но брать подарок от девушки я и тогда бы не стал. Совесть у меня все-таки есть. Поэтому трясу перед ней этой прекраснейшей жилеткой и умоляю забрать ее обратно.
— Я ее принесла, чтобы кому-нибудь подарить, — объясняет она. — Тому, кто оценит. Ты оценил, значит, тебе. А то обижусь.
Волосы ниже колен цвета кофе с молоком. А рубашка зеленая, под цвет глаз. Ей подойдут все мои бусы. Поэтому развязываю узелок.
Из него немедленно вываливается пошлый фонарик. Ужас и позор. Но она смотрит только на бусы. И по тому, как смотрит, сразу видно, что в таких вещах она понимает.
— Красота какая, — говорит. — Неужели сам сделал?
— Бери, — отвечаю я. — Они не стоят и кармашка твоей жилетки.
— Эти, — она выбирает финики и сразу вешает на шею. На свете не так уж много девчонок, которым такое пойдет. Но она как раз из таких.
— Эти тоже, а то обижусь, — и сую ей остальные бусы. Я очень спешу, потому что только что краем глаза заметил, что сквозь ряды менял в моем направлении рвется Лэри с перекошенной мордой.
— Пока! Спасибо за подарок!
Быстро отъезжаю. Лэри уже совсем близко, но тут он случайно наступает на чей-то сигаретный склад и его останавливают для серьезного разговора. Поэтому у меня появляется время, и я его использую.
— Эй, кто подкинет до четвертой? Оплата по прибытии!
Сразу находятся три услужливые Крысы. Микроб и Сумах не вышли комплекцией, так что я выбираю Викинга. Он сажает меня на загривок и мы бежим. Я в новой жилетке очень красивый, он в роли лошади тоже ничего.
— Стой, скотина! — визжит где-то позади Лэри. — Стой!!!
Мы, конечно, не останавливаемся. Погоня! Их я люблю больше всего на свете! Ноги Викинга мелькают белыми бутсами. Меня потряхивает.
— Е-еху! — кричу. — Поддай жару!
Викинг взлетает по лестнице.
— Поддай жару!
Викинг взлетает по лестнице. У него перед глазами бахромой болтаются желтые волосы. Убираю их, чтобы он не споткнулся. Потом выуживаю из-под его ворота шнурочки наушников и запихиваю себе в уши. Длины шнурочков еле хватает, и мне очень удобно, зато теперь мы бежим под музыку.
Да! Никогда не угадаешь сколько радостей может принести обычный меняльный вторник.
Мы бежим. Очень трясучая музыка. Очень резвый Викинг. Крепко сжимаю узелок. Среди коридорных голов мелькает знакомая лысина. Выдергиваю наушники и кричу Викингу:
— Эй, тормози! Прибыли!
Он ссаживает меня на пол. Прямо под ноги Сфинксу.
— Это еще что за верховая езда? — интересуется Сфинкс.
— Не езда, а спасение от верной гибели, — объясняю я, расплачиваясь с Викингом.
— Что это за роскошная жилетка? Раньше я ее не видел.
Рассказать про жилетку мешает подбежавший Лэри.
— Ты его обменял! — орет он. — Моего Ингви! Пусти, Сфинкс! Я его убью!
Сфинкс, конечно, не пускает. Лэри весь в слюнях и в соплях, его вот-вот хватит удар.
— Эй, — говорю, — не распускайся так. Кругом полно Логов. Что они подумают? К тому же, не обменивал я твоего Ингви. Клянусь ногами Сфинкса.
— Тогда где он? Торгаш! Кровопийца!
— В коляске, наверное, остался. Там внизу, где я высадился перед отправлением.
Лэри ударяет себя кулаком по лбу, разворачивается и мчится обратно.
— Пожалуй, Крысы поспеют раньше него, — говорю я вслед. — Знаешь, они ведь такие жадные до чужого…
— Про жадных до чужого ты бы помолчал, Табаки, — Сфинкс садится на корточки, и я влезаю ему на плечи. — Если его диск стащили, подаришь один из своих. Понял?
В ответ я молчу. А что отвечать? Сфинкс не хуже меня знает, мои диски Лэри даром не нужны. Как и мне его. С высоты хорошо видны самые верхние фрагменты настенных росписей, вот я их и рассматриваю их. Хотя Сфинкс шагает быстро, так что особо не порассматриваешь. У входа в спальню свешиваюсь к его уху:
— Знаешь, я лучше подарю ему фонарик. Очень красивый. Даже, в своем роде, пикантный. Идет?
Перерыв между обедом и ужином самый длинный. И к ужину обычно уже звереешь от ожидания. Но это если день скучный, а если не скучный и есть о чем поговорить — совсем другое дело. Мне есть о чем поговрить, и я говорю со всеми подряд, пока сам не устаю от повторяющихся подробностей. Единственный, кто отказывается слушать, — Лэри. Приволакивает своего «Ингви», грозит мне кулаком и уходит. Как будто ему совсем не интересно, откуда взялась моя новая жилетка.