книжных полок, шкафов, стеллажей медлит сумрачный разум на грани
между явью и сном. На прикус проверяет, лениво схватив,
цепь событий, встреч, лиц и случайно забытых,
недочитанных книг, с алфавитом на желтых листах. Его зубы,
как бритва Оккама, потрошат содержимое мысли,
отсекая красоты и вязь, выгрызая лишь суть.
Взгляд акулы — как будто осмыслен.
Черный глаз проникает сквозь сонную муть.
Я на дне, задыхаясь, пытаюсь очнуться от сна. Я…
Кошмары.
Я проснулся одним рывком, охваченный паникой из-за того, что спал в незнакомой комнате, в чужой кровати. А потом вспомнил, где нахожусь. Это же спальня Эрика Сандерсона Первого. Мои мышцы расслабились, и я попытался припомнить сон, окинуть его взглядом, но он уже прошел, улетучился и забылся.
Который час? Лампа, которую я не выключил, продолжала гореть прежним желтым светом, и, после того как я забрался наконец в постель, могло пройти сколько угодно времени — от нескольких минут до пары часов. Смена дня и ночи здесь не имела никакого значения и зависела от щелчка выключателя и электропроводки.
Я подумал о своем джипе, о шуме дождя, о порыве ветра.
— Ты тут кое-что пропустил.
— Ты тут кое-что пропустил.
Я, приподнявшись на локте, уставился в изножье кровати и увидел Фидоруса.
На ночь я не раздевался, так что теперь, медленно качнувшись, привел себя в сидячее положение.
— Ты не все понял в этих тетрадях, а это на самом деле очень умно.
Я встряхнулся, пытаясь сосредоточиться. Фидорус держал мои комментарии к «Фрагменту о лампе».
— Как вы смеете рыться в моих вещах!
— Ничего подобного я не делал. Ты сам дал мне тетрадь накануне вечером.
Он был прав. Я забыл о пластиковом пакете и оставил его в той комнате со свечами на столе.
— Все равно, из этого не следует, что вы имеете право читать мои записи.
Глаза доктора остановились на мне. Они, как всегда, были ясными и пустыми, не позволяя определить, что за ними скрывалось. Я почувствовал легкое тревожное дуновение.
— Значит, тебе не хочется узнать, в чем состояла твоя ошибка?
Все еще не вполне проснувшись, я протянул руку то ли в отрицательном жесте, то ли за тетрадью. В итоге получилось нечто неопределенное, при том что на самом деле я очень хотел узнать, о чем он говорит.
— Этот код ЙЦУКЕН, — сказал доктор, не обращая на меня внимания. — В твоих заметках здесь, потом вот здесь и… да, еще на этой странице, утверждается, что он произволен. Не уверен, что это так.
Я принялся ворошить волосы, как будто дополнительное статическое электричество могло помочь развести огонь в мозгу.
Код ЙЦУКЕН был частью шифра, примененного к тексту «Фрагмента о лампе». Если перейти к сути дела и попробовать обойтись одной фразой, это означало, что декодированную букву всегда можно было обнаружить на стандартной клавиатуре, бок о бок с буквой, закодированной кодом ЙЦУКЕН, например:
Здесь зашифрованной буквой является «А», так что ответом на головоломку может считаться любая из смежных букв — «У», «К», «Е», «В», «П», «С», «М» или «И». Как писал Эрик Сандерсон Первый, вроде бы не существовало никакого правила, позволяющего предсказать, которая из восьми возможных букв окажется верной. Это делало процесс дешифровки довольно медленным.
— По-вашему, у кода есть более простое решение?
— Да, — сказал Фидорус, кивая. — Но я бы не называл его простым. Это только верхушка айсберга.
Он достал ручку из кармана пиджака и открыл чистую страницу в тетрадке.
— Первой буквой «Фрагмента» является «К». Ты помнишь, как начинается предложение? «Клио, в маске и с дыхательной трубкой во рту, пробила головой поверхность воды и взмахнула рукой…» — верно?
— Да.
— Но, прежде чем применить код, чтобы расшифровать предложение, ты, как это указано в твоих заметках, считал первой буквой «И»:
Это значит, что правильная буква была левее заданной, так?
— Так.
— Значит, поскольку при расшифровке у нас верхний ряд переносится под нижний, мы берем ручку и рисуем стрелку сверху вниз и справа налево, вот так:
— Ясно.
— Вторую букву ты перевел как «Л» из «Клио», но в зашифрованном «Фрагменте» она обозначена как буква «Б»:
— От «Б» к «Л» прямая идет снизу вверх, так что мы, начиная в том месте, где завершили первую стрелку, рисуем другую, вот так:
— Тебе пока все понятно?
Я плохо соображал, но старался изо всех сил уловить нить рассуждений Фидоруса.
— Понятно, — солгал я.
— Хорошо. Почти добрались. Третью букву ты перевел как «И». Первоначально это была «Е». Здесь это тоже немного сложно из-за того, что буквы стоят на краях и теперь приходится нижний ряд помещать над верхним, но шифр работает:
То есть из соединения «Е» с «И» мы получаем еще одну прямую линию, идущую снизу вверх:
Четвертой буквой является «О». Изначально это была «Н». Значит, здесь у нас диагональ, идущая вправо и вниз —
А теперь опять буква «О», но декодированная из «Ш». Это диагональ влево и вниз —
И наконец, «Б», декодированная из «О». Диагональ вправо и вниз —
— Итак, что ты видишь?
Я посмотрел на страницу, и в голове у меня произошел какой-то тектонический сдвиг.
— Это буква. Буква «В».
— Я тоже так подумал. Надо приложить немного усилий, и мы сможем понять систему подмены букв и расшифровать каждую.