— Скаут, с тем же успехом это могло быть марципановым домиком-пряником.
Она широко улыбнулась.
— Что ж, технически это тоже возможно.
Я рассмеялся, на этот раз по-настоящему.
— Я так рад, что ты здесь.
— Приятно слышать.
— А ты, как видно, чувствуешь себя превосходно.
— Так уж я устроена — чувствую себя превосходно, пока не надоест.
Я кивнул.
— Я это так понимаю, — сказала она. — Подобные вещи случаются постоянно. Иногда события, о которых никто даже не думал, что они возможны, просто происходят, и все. Поначалу люди говорят: «Это невозможно» или «При моей жизни ничего подобного не случится», — а потом это просто становится фактом, событием истории. Подобные вещи становятся историей ежедневно.
— По виду не скажешь, но ты — умна.
— Через десять лет ты увидишь еще один купол, сделанный из телефонных справочников, или лабиринт с бумажными стенами, и тогда ты просто пожмешь плечами и отправишься искать лоток с мороженым.
— Через десять лет?
— Ну, — сказала она. — Почему бы нет?
— Спасибо. — Некоторое время я болтал ногами, глядя, как появляются и исчезают носки моих башмаков. Вот так мы и сидели рядом под куполом из телефонных справочников. — Можно тебя кое о чем спросить?
— Конечно.
— Что, по-твоему, с нами произойдет?
Она посмотрела мне в глаза, и я почувствовал холод: безлюдные пляжи, терзаемые ветром, волны, снег, падающий в глубине леса, на голые черные деревья. Она убрала руку, которой до тех пор охватывала мои плечи, и снова стала разглядывать потолок.
— Честно?
— Да.
— Я думаю, что мы выветримся из этого мира, сотремся, как надписи на старых надгробных плитах заброшенного сельского кладбища.
Я продолжал болтать ногами, ничего не говоря.
— Вот что с нами произойдет, — сказала она. — Там, наверху, я уже почти умерла.
— Ладно, я-то знаю, что ты — целая и невредимая. Если мое знание идет в счет.
Она не ответила. Слегка ошеломленный, я увидел, что она чуть не плачет. Глаза ее до краев наполнились слезами, которые она изо всех сил старалась сдержать.
— Знаешь, ты ведь мне не безразлична.
— Эй, все нормально. Я тебе верю.
Запрокинув лицо, она окинула меня взглядом искоса.
— Господи.
— С нами все будет в порядке, — сказал я. — Ну же, с нами все будет хорошо.
Я попытался обхватить ее рукой, чтобы притянуть к себе, но она не желала двигаться, оцепенев от внутренних рыданий, не отрывая взгляда от потолка.
— Эй, — сказал я. — Ну пожалуйста.
Я снова обхватил ее рукой, и на этот раз мне удалось притянуть ее к себе. Теперь она беззвучно рыдала мне в плечо.
— Иногда просто трудно разглядеть, что перед тобой. Но стоит только раз увидеть, позволить этому коснуться тебя, и, думаю, обратного пути уже нет.
Скаут неотрывно смотрела перед собой.
— Ну ладно, — сказал я, свинчивая колпачок с бутылки с водой.
— Ну ладно, — сказал я, свинчивая колпачок с бутылки с водой. — Здорово, что мы так героически пробиваемся вперед, правда?
Она посмотрела на меня уже едва ли не с улыбкой.
— А у тебя тон переменился.
— Ну да. Я решил, что пора уже. Мы же почти добрались?
— Осталось пройти одну букву.
— Тогда, думаю, нам надо устроить небольшой привал, скажем на полчаса или около того, и привести в порядок мозги.
— Да?
— Да. Пока ты свои пять штук не заработала.
— А, — с улыбкой сказала Скаут, — мои денежки.
— Поразительно, но у тебя цвет лица восстанавливается.
Она рассмеялась влажным смехом.
— Это потому, что ты точно знаешь, что следует сказать девушке.
Я порылся в своем рюкзаке.
— С курицей или с ветчиной?
— Ух ты!
— Ну, так как?
— Давай — с курицей.
— Хорошо. Сейчас выпущу Иэна. Пусть пописает на какой-нибудь журнал.
* * *
Иэн неторопливо вылез из контейнера и затрусил прочь, время от времени принюхиваясь к выложенным из книг стенам. — Слишком далеко не уходи, — сказал я ему вослед.
Его хвост слегка дернулся, давая мне понять, что я не имею права приказывать ему, как себя вести. Он исчез в книжном проеме.
Скаут испытывала что-то вроде посттравматической опустошенности — она медленно жевала свой сэндвич, глядя в никуда. Решив, что будет лучше дать ей успокоиться, я уселся, прислонясь к стене.
Я взял верхний телефонный справочник из стопки и раскрыл его наугад. Рекламы фирм, обслуживающих свадьбы, чистящих ковры и портьеры, сдающих в аренду автомобили, обеспечивающих автобусные и железнодорожные переезды. Изображение женщины в модной шляпке, грузовика с логотипом транспортной компании, гитары, механизированной ванны с подъемником для инвалидов. Все вполне обычное. Скаут была права: это были просто «Желтые страницы» — привычные рекламы банального бизнеса, без единого следа записей шариковой ручкой, испещрявших в туннелях все вплоть до мельчайшего клочка. Просто обыкновенные справочники. Тот факт, что кто-то использовал их, дабы сделать желтый сводчатый потолок, в конце концов, ничего на самом деле не означал. И сами туннели… Неужели невозможно создать лабиринт из уложенной в стопы бумаги? Пусть это ненормально, глупо, сопряжено с бесполезной тратой времени и сил, но все-таки это — возможно.
Отложив телефонную книгу в сторону, я принялся за свой сэндвич.
Как все меняется за одни сутки, за двадцать четыре часа. Уставившись в пространство, я вдруг заметил, что на задворках моего сознания поднимается легкий плавучий обрывок какой-то мелодии. Это заставило меня подумать о том, что расположенные в темных закоулках нашего сознания тайные вычислительные центры постоянно выполняют свои собственные секретные программы. Порой, возможно, нам удается уловить отзвук того, что там происходит, например эту мелодию, пробивающуюся к свету, или какую-то фразу, или образ, или, может, просто настроение, легкое отражение чего-то неясного, не понятого. Это чувствуешь нутром, а в яркий, четкий мир сознания это не попадает.