— Черт возьми! — вырвалось у меня. — Как же я… Господи, Каррингтон, какой я осел! Все не так, вы понимаете? Ничего еще не кончилось, и если мы опоздаем…
— О чем вы, сэр Артур? — нахмурился Каррингтон. — Опоздаем? Куда мы можем опоздать?
Я нетерпеливо посмотрел в окно — поезд проехал Мейденхед и тащился теперь, как больная сороконожка, мимо рощиц и полей Уайт-Уолтема. Сколько еще? Четверть часа? А если нас не будет ждать автомобиль? Найдем ли мы такси в этой глуши? Может, на станции есть телефон? Хотя бы предупредить доктора о том, что…
— Что случилось, сэр Артур? — услышал я будто издалека голос Каррингтона.
— Эмилия… — проговорил я. — Это может произойти в любой момент. Может, уже произошло…
Больше я ничего не мог объяснить и только со всевозраставшим нетерпением и ощущением потерянности смотрел в окно. Поняв, что я взволнован и не способен вести спокойную дорожную беседу, Каррингтон углубился в чтение «Тайме», но, переворачивая страницы, бросал в мою сторону полные беспокойства взгляды.
На привокзальной площади нас ждал автомобиль, и удрученный вид сидевшего за рулем Джона подсказал мне, что самое ужасное, о чем я заставлял себя не думать, все-таки произошло.
— Господа, — сказал Джон, когда машина рванулась с места, — извините, что… У нас сейчас полиция, инспектор Филмер…
Бедняга, похоже, не находил слов, чтобы сообщить трагическое известие.
— Что случилось? — воскликнули мыс Каррингтоном, а я добавил:
— С мисс Эмилией, надеюсь, все в порядке?
— Э… — замялся Джон и едва не выпустил руль, отчего машина вильнула и оказалась бы в кювете, если бы водитель не проявил неожиданные чудеса сноровки. — Сэр, мисс Эмилия… ее убили сегодня ночью.
— О чем вы говорите, Джон? — сердито сказал Каррингтон. — Вы лучше следите за дорогой, иначе сами станете убийцей.
— Так, сэр, я же говорю: у нас полиция, Нордхилла хотели сразу увезти, но доктор не разрешил. Его заперли в палате для буйных, какое несчастье, сэр, никто не понимает, почему он так поступил и где взял палку, ее так и не нашли, говорят, выбросил, но куда…
Джон говорил быстро, глотая слова, Каррингтон хотел прервать это словоизвержение, но я сдавил его запястье — впереди уже показался знакомый забор, крыша дома и лес, нужно было иметь терпение и получить информацию из первых рук, не полагаясь на пересказ взволнованного водителя.
— Так, сэр, я же говорю: у нас полиция, Нордхилла хотели сразу увезти, но доктор не разрешил. Его заперли в палате для буйных, какое несчастье, сэр, никто не понимает, почему он так поступил и где взял палку, ее так и не нашли, говорят, выбросил, но куда…
Джон говорил быстро, глотая слова, Каррингтон хотел прервать это словоизвержение, но я сдавил его запястье — впереди уже показался знакомый забор, крыша дома и лес, нужно было иметь терпение и получить информацию из первых рук, не полагаясь на пересказ взволнованного водителя.
Трое полицейских рыскали по саду, один стоял, скрестив руки, у входа, а в холле нас ждали доктор Берринсон и инспектор Филмер.
— Нужно было еще вчера изолировать этого молодчика, — мрачно заявил Филмер, обменявшись с нами рукопожатиями.
— Кто-нибудь объяснит толком, что здесь произошло? — спросил Каррингтон, переводя взгляд с доктора на полицейского.
— Джон вам не сказал? — пробормотал Берринсон. — Эмилию… Эмму убили.
— Сейчас там работают эксперты, — добавил инспектор. — Тело еще не унесли.
— Можно… — Каррингтон не закончил фразу.
— Идите за мной, — сказал Филмер и повел нас в комнату Эмилии, у двери которой стояли, переговариваясь, двое мужчин — по-видимому, это и были полицейские эксперты, о которых упоминал инспектор.
— Мы закончили, — сказал один из них. — Тело можно уносить.
Филмер кивнул, и мы вошли. Я много раз описывал в своих рассказах мертвые тела и много раз сам видел трупы — не только в моргах, но и в прозекторских, и в медицинских лабораториях, и нечасто — к счастью, очень нечасто, — там, где людей заставала насильственная смерть. Однако вид лежавшей на полу девушки поразил меня настолько, что, бросив единственный взгляд, я отвернулся и, отойдя к окну, стал смотреть на стоявший в отдалении садовый домик и темные кроны деревьев. Эмилия, казалось, спала, лицо ее было спокойно, но черное пятно вокруг головы не оставляло сомнений в том, что затылок пробит, и ужасная рана была, без сомнения, смертельной. Скорее всего девушка умерла сразу, даже не поняв, что с ней произошло. И наверняка она видела своего убийцу или даже сама впустила его в комнату — ведь встала же она с постели, сделала несколько шагов в направлении двери, а потом обернулась и…
— Комната была заперта? — услышал я за спиной напряженный голос Каррингтона.
— Нет, — ответил ему голос доктора. — Я отдал специальное распоряжение, чтобы на ночь двери палат не запирали, не хотел повторения вчерашнего происшествия.
— Есть отпечатки пальцев? — Это Каррингтон обратился, видимо, к одному из полицейских экспертов,
— Есть, сэр, — последовал ответ, — на дверной ручке, на книге, что лежит на столе, на чашке и на этом блюдце, другое без отпечатков, оно чистое. Все это, насколько можно судить после беглого изучения, отпечатки пальцев убитой, кроме единственного отпечатка на ручке двери — он скорее всего принадлежит убийце.