— Как там сегодня? А то я с ночной смены, даже не знаю, что там, на улице творится.
— Уф, жарко! С утра еще немного хмурилось, а потом распогодилось, благодать просто. В отпуск хочется, сил никаких нет!
— Вот всегда так. В рабочие дни погода замечательная, а как выходные, так дождь или холод.
— Это точно. Зря этот самый прибор 1207 не хотят внедрять. Как бы здорово было — по четвергам пусть дождик льет, а по выходным солнышко светит.
— Нельзя. Человек будет себе климатические условия все комфортнее и комфортнее создавать, а потом — глобальное потепление, ледники в горах растают и — потоп!
— Зачем его тогда вообще разрабатывали, столько денег вгрохали?
— А впрок, для будущих поколений. Тебе, кстати, ничего в лаборатории погодных явлений не надо? Я туда пойду за пробами грозовых разрядов.
— Надо, но я сама схожу, потом. Мне надо просмотреть протоколы испытаний искусственных торнадо. Какая это комната, я забыла?
— Четыреста семьдесят восьмая.
Два бычка с шипением нырнули в унитаз, прозвучали удаляющиеся шаги, хлопнула дверь.
Два бычка с шипением нырнули в унитаз, прозвучали удаляющиеся шаги, хлопнула дверь. Вот это здорово, повезло как в кино про Джеймса Бонда. Пусть пока нет идей, как завладеть этим прибором, но круг поисков сузился до предела. Я решил нанести визит в эту загадочную комнату N478.
Перед дверью я замешкался, на ней был установлен кодовый замок, а шифра, естественно, я не знал. Бодрой походкой в мою сторону шел седовласый пожилой человек с седенькой бородкой клинышком и в круглых очках в золотой оправе.
— Шифр забыли, молодой человек? Не гоже в вашем возрасте быть таким рассеянным, уж ладно бы нам, старикам. Двенадцать ноль семь, шифр-то. Как прибор управления погодой. Нажимайте, нажимайте. С тех пор как приняли его в разработку, в шутку этот шифр установили, так до сих пор он и не меняется, шифр-то. Но теперь мы от него, от прибора то есть, можно сказать, избавились — принято решение сдать на склад невостребованных идей, вот акт на архивацию, — он помахал какой-то бумажкой.
Мы вошли в лабораторию. Это было просторное помещение с кучей столов, стендов, измерительных приборов и химической посуды. Человек двадцать сотрудников оторвались от своих дел и полупоклоном приветствовали аксакала.
— Здравствуйте, профессор! — прозвучал хор голосов.
— Добрый день, добрый день! Геннадий, — он обратился к очкастому «ботанику» с огромной колбой в руках. — Выдай новенькому халат, — кивок в мою сторону, — и пусть он отнесет прибор 1207 на склад невостребованных идей, вот акт, Ученый совет только что утвердил!
Вся лаборатория взорвалась овацией, видимо этот прибор у них у всех в печенках сидел. Но, Боже ж ты мой, какая удача! Мне прямо в руки дают то, за чем я пришел! Это уже не просто фантастика, это как в сказке… Впрочем, я и есть в сказке. Я надел халат, и «ботаник» подвел меня к стоящему в углу «пианино» — впечатляющих размеров железному ящику, напоминающему по форме упомянутый инструмент. Ох, ничего себе, вот это приборчик! Удачи кончились. Как с этакой бандурой я попрусь в обратный путь, да еще без копейки денег и при наличии отсутствия транспортных средств! Ковер-самолет не в счет, я вообще не уверен, что он когда-нибудь взлетит. Да я один, без помощников, не допру сию хреновину и до этого, склада невостребованных идей!
— Ты не пугайся, — сказал очкарик. — Как зовут-то?
— Ваня.
— Геннадий, — он протянул потную холодную ладонь. — Это только оболочка, сам приборчик-то он во!
Геннадий откинул крышку «пианино» и достал оттуда что-то типа жестяной коробочки из-под леденцов, окрашенную серой переливающейся краской, известной в технических кругах под названием «молотковая эмаль».
— На, неси. Вернешься, я покажу тебе диметадисфункцию абстрогеновой плазмы дисфодия и расскажу, в чем будет заключаться твоя работа.
«Не нужна мне никакая плазма, тем более дисфодия» — подумал я, покидая лабораторию и устремляясь по коридору к лифтам. Навстречу мне несся изрядно запыхавшийся молодой человек.
— Не подскажете, где тут четыреста семьдесят восьмая комната? — выпалил он.
— Вон, вторая дверь направо.
— Спасибо! Уф, надо же, первый день на практике и так опоздать!
И понесся дальше. У двери лаборатории он с визгом затормозил и забарабанил по ней кулаками. Тоже шифра не знает. Или забыл. А я с удвоенной скоростью припустил к лифтам.
Спустившись в подвальный этаж, я присел в какое-то ветхое задрипанное кресло. Очень хотелось поскорее проникнуть в заветную дверку и выбраться наружу.
Но на душе было несколько неуютно, я не чувствовал себя победителем, я чувствовал себя вором и несуном. А вдруг в лаборатории уже хватились, что поручили выполнение ответственной миссии лжепрактиканту? Позвонили на склад невостребованных идей (я даже не поинтересовался, где он находится!), обнаружили, что прибор туда не попал и уже организовали за мной погоню! Но я должен дождаться своих друзей, ведь мы договорились встретиться тут через два часа. Они же не знают, что прибор уже у меня в руках, и что нам надо поскорее улепетывать. Как жаль, что у нас нет мобильных телефонов! Надо было попросить Лешека наделать этих…, дальнословов для оперативной связи между собой. Впрочем, до настоящего момента необходимости в этом не возникало.
Загромыхал механизм в шахте лифта. Я втянул живот, засунул коробочку за пояс камуфляжных штанов, надвинул на лицо капюшон анорака и притворился мумией. Лифт остановился, загремели открывающиеся двери.