— Кто таков, зачем явился в Септимонтиум? — спросил старший. Говорил на обязательном латинском. — Вытяни правую руку ладонью вверх.
Я молча выполнил приказ, видел, что один из преторианцев наряду с архаичным мечом носит у пояса прибор, донельзя смахивающий на идентификатор, считывающий рисунок папиллярных линий ладони и определяющий уникальный биоэнергетический фон человека. Никаких документов не нужно…
— Прошу извинить. — Амбал в шлеме, прочитав выведенные на крошечный монитор сведения, коротко поклонился. — Вас проводить? Куда вы направляетесь?
Отлично! В городской информационной базе сохранились все мои данные! А ведь шесть с половиной десятилетий прошло! А я как-никак почетный гражданин Семихолмья, личный друг Ого-го Кого!
— Мне к принцепсу, — просто сказал я. — Срочно. Я давно не был на Лации. Где теперь живет Судья?
— Где и обычно, — пожал плечами старший. — Дворец Тиберия, за храмом весталок. Может, все-таки проводить?
— Обойдусь, — отмахнулся я. Город знаю как свои пять пальцев. — Спасибо.
Преторианцы уставились мне в спину недоумевающими взглядами.
Идти недалеко, арка Тита, затем чуть правее, мимо Константиновой базилики, обогнуть храм, выйти на улицу, огибающую Палатин у подножия холма, дорога поднимается на склон, мраморная ограда, распахнутые ворота. Еще десяток преторианцев, только офицеры — личная охрана. Процедура идентификации повторяется, и снова изумленные лица: да, я сюда не заглядывал давным-давно, а ведь раньше входил в дворец Тиберия как к себе домой.
— Препроводить во внутренние покои, — кратко распорядился центурион. — Оружие не отбирать, он входит в особый список.
Теша свое тщеславие, Удав расположился на самой вершине Палатинского холма. Дворец что надо, я бы здесь пожить не отказался — череда колоннад, мозаики, бассейны, громадная библиотека, множество уютных зеленых двориков с фонтанами. Золотые рыбки опять же. Строгая античная роскошь.
Офицер оставил меня в атриуме и ушел докладывать о визите Самому. Из-за высоких дверей, выложенных малахитом и ониксом, донесся знакомый голос:
— Что значит почетный гражданин? Не приму! Утром! Занят!
— Если занят, тогда не будь императором! — в голос проорал я на русском.
В кабинете принцепса грохнуло, не иначе стул уронили. Двери распахнулись. За спиной Самого белело лицо перепуганного столь вопиющим нарушением этикета преторианца.
— Брысь, — рявкнул Удав, повернувшись к охранителю. — Хотя нет, стой. Ужин и вино! Бегом!
Офицер бесследно сгинул в недрах дворца, а меня заключили в медвежьи объятия.
— С ума сойти! — вопил Удав. Оттолкнул, быстро осмотрел, схватил ладонями за плечи. — Нет, как живой, а?! Маленький мерзавец! Куда ты исчез, вот скажи? Весточку было не прислать? Я, конечно, понимаю, сейчас десять лет идут за год, но пропадать больше чем на полстолетия непростительно! Да я сейчас прикажу тебя на арену ко львам отправить!
— Вы из просвещенного правителя стали тираном, Борис Валентинович?
— Да тут не то что обычным тираном, вторым Калигулой станешь… — вздохнул Удав Каа, исчерпав первый восторженный порыв.
— Нет, как живой, а?! Маленький мерзавец! Куда ты исчез, вот скажи? Весточку было не прислать? Я, конечно, понимаю, сейчас десять лет идут за год, но пропадать больше чем на полстолетия непростительно! Да я сейчас прикажу тебя на арену ко львам отправить!
— Вы из просвещенного правителя стали тираном, Борис Валентинович?
— Да тут не то что обычным тираном, вторым Калигулой станешь… — вздохнул Удав Каа, исчерпав первый восторженный порыв. — Ты есть хочешь? Конечно, хочешь! Сейчас организуют… Откуда ты взялся? Отчего вспомнил старика?
«Стариком» Удава никак не назовешь, за столетия, прошедшие после Катастрофы, он ничуть не изменился. Все такой же бодрый розовощекий толстяк с обязательной лысиной, венчиком седых волос на затылке и круглым пузом, укрытым шикарной белой тогой с багровой полосой по краям. Ни дать ни взять, летописный Клавдий, убежденный эпикуреец, любитель покушать, выпить и поразвлечься.
— Отлично выглядите, — искренне сказал я. — Простите, что так долго отсутствовал, работа.
— Ты взялся за ум? — расхохотался Удав. — Работаешь? Потрясающе! Там же, на Граульфе?
Он знал о моем старом увлечении биотехнологиями и связью с Университетом, где я задолго до перевода на Меркуриум трудился кем-то вроде подмастерья.
— Почти, долго рассказывать.
— Успеем, успеем, — закивал единоличный властитель планеты Лаций. — А я вот скучаю… Так скучаю — сил нет. Пойдем в кабинет, там гораздо удобнее. Ради твоего визита готов исполнить любое желание. Проси чего хочешь. Соловьиные язычки в меду? Наложницы? Достаточно приказать, пригонят целое стадо шлюх! Ты ведь только об этом и мечтаешь, а?
— Тьфу, блин! — возмутился я. — Борис, у меня проблемы! Крайне серьезные!
— Я так и знал, — немедленно погрустнел Удав. — Ко мне всегда обращаются с одними проблемами. А просто навестить, заглянуть ненароком в гости — это нет…
Я смешался, стало стыдно. Но Удав немедленно озарился лучезарной мальчишеской улыбкой:
— Проблемы — это замечательно, дружище! Я пошутил. Моя профессия — разрешать чужие трудности, не забудь!