— Не вижу в происходящем никакой логики, — вздохнул я. — Может быть, от нас что-то скрывают? В проект внесены некие модификации, изменилась концепция, планируется другой способ реализации? На Граульфе тоже поняли, что у нас появились серьезные проблемы, деканат обязан принять меры. Конечно, не такие дурацкие, как сейчас — боевые корабли с Норика планету не спасут.
— Долбаные теоретики, — зло фыркнул пан Щепан. — Нам остается только ждать… Запомни раз и навсегда: контакты с паном Озимеком я тебе запрещаю. Категорически. Будет настаивать — доложу по инстанциям, Совет его быстро утихомирит. Сейчас можешь заняться делами, съезди в Бороградек, как и планировал.
Сейчас можешь заняться делами, съезди в Бороградек, как и планировал.
— Кстати, про Бороградек. Наша… э… больная в порядке? Вообразите, что произойдет, если Озимек сам доложит по инстанциям , например князю или в столицу — у советника есть документальные подтверждения беременности простицы! Представить не могу, какой кавардак начнется на Меркуриуме!
— Ответим, что бумаги сфальсифицированы, а сами тайно переправим женщину на Граульф через точку сингулярности!
— И чего этим добьемся? Допустим, мы столкнулись с явлением массового порядка и вся партия клонов выбракована? Скрыть это не получится в любом случае.
— Вот езжай и проверь! Окажись ты прав, нам точно крышка!
* * *
Обрушившаяся в последнее время бесконечная череда неприятностей, проблем и необъяснимых событий привела меня в уныние — ничего подобного не происходило на тихом Меркуриуме со времен колонизации планеты. Убежден, что полностью оценить масштаб происходящего не способны и в Университете, как бы ни хорохорились тамошние высоколобые спецы. Целостная картина у них явно не складывается, иначе на планету отправили многочисленный десант лучших аналитиков и специалистов в области биоконструирования, которые занялись бы делом, а именно — отловом и изучением подвергшихся мутациям искусственных организмов и поиском радикальных способов борьбы с ними.
К сожалению, пока царит умиротворяющая тишина, будто так и надо. На Граульфе или спешно готовят серьезную операцию по коррекции «Легенды», или (что вернее) предаются досужим рассуждениям из серии «что это может быть?». Больше всего я опасаюсь третьего варианта — начальство отнеслось к меркурианским трудностям с неизъяснимым восторгом, как же, новая интересная задача, процесс необходимо понаблюдать в развитии! Есть жертвы? Да и плевать, ради сияющих вершин науки можно пойти на определенные уступки в области этики и морали! Этот закон не нами установлен, не нам его и менять!
Впрочем, окончательно веру в человечество я доселе не утерял и надеюсь, что такие серьезные подозрения неоправданны. Ни единый нормальный человек не решится поставить под угрозу жизнь и благополучие населения целой планеты, а у нас в Университете трудятся люди в целом вменяемые. Иногда увлекающиеся, конечно, но вменяемые.
В одном сомнений нет — если вообще ничего не делать, станет только хуже. Я сидеть сложа руки не собираюсь!
Лезть на рожон совершенно не следует — допрыгаюсь до высылки с Меркуриума и подведу пана Щепана. Потихоньку, стараясь не создавать вокруг себя нездоровый ажиотаж, без лишнего шума и подальше от любопытных глаз. Будешь осторожен и осмотрителен — узнаешь все, что нужно.
Две беды: я слабо представляю, что именно необходимо узнать, а кроме того, не владею никакими рычагами воздействия на Университет (про грозный Совет Первых скромно умолчим, с этой структурой лучше не связываться, может плохо кончиться). Если как следует подумать, контуры означенных рычагов постепенно вырисовываются, к настоящему моменту смутно и неясно, но дайте мне немного времени и не мешайте работать! Информация — очень серьезное оружие, главное — распорядиться ею с умом.
Ай, ладно — Бог не выдаст, анимафаг не съест!
…Беседа с паном Озимеком против моих ожиданий носила мирный и почти доброжелательный характер. Секретарь канцелярии не грубил, о секретах алхимиков не допытывался, предпочитал выражаться метафорами и полунамеками, навязчивости не проявлял. Рассказал, что с обвиняемым по делу о покушении — взят с поличным, арбалет и набор стрел приложены в качестве улик — общался лично полную ночь.
Выяснил, вот беда, немногое.
— С такими-то методами? — поморщился я, отгоняя видение подвального каземата.
— Методы самые обыкновенные, — невинно ответил пан Озимек. — У нас свято блюдут древние традиции, не хочешь говорить по-хорошему, будет по-плохому… Каждый знает, что простецы легковнушаемы и беспрекословно подчиняются благородным, но в этом случае законы природы и общества не подействовали. Или вам будет понятнее выражение «законы биологии»?
Я промолчал и воздел очи горе. Отсылка к науке принята и осмыслена. Озимек, в отличие от большинства дворян, прекрасно знает, откуда берутся простецы и каковы их врожденные особенности.
— Гжесь, наш палач, — непринужденно продолжал шеф тайной полиции княжества, — знает толк в ремесле, через его заботливые руки прошло много простецов и еще больше благородных — обычный простец, за которым недоглядывают господа, способен исключительно на мелкую уголовщину — они ведь обладают частичной свободой воли и действий, не так ли? На серьезное преступление простец не пойдет, поэтому заговоры, незаконный оборот запрещенных товаров, шпионаж в пользу сопредельных держав, убийства и прочие серьезные грехи остаются привилегией дворян.