Прибытие каравана на постоялый двор отслеживали в бинокли, сидя в ста метрах за деревьями.
И когда анкиварцы начали разгрузку повозок, Антон вдруг сказал:
— Самый момент! Пока они заняты… Ударить.
И пошла пляска…
Мы разделились. Серега, Толик и Антон зашли со стороны сараев, овинов, загонов для скота и прочих строений, что по местным обычаям стояли с обратной стороны двухэтажного здания — собственно постоялого двора. А мы с Марком почти ползком добрались до конюшни.
Сигналом к штурму должны были стать три щелчка тонового вызова радиостанции. Даже если их отследят анкиварцы, среагировать не успеют. Момент атаки по уговору выбирал Серега. Но сигнала мы не дождались.
— Гляди, — толкнул меня Марк. — У повозок трое. Еще трое с вещами. Самый момент. Пока они разделены.
Я оценил ситуацию, мгновение раздумывал, а потом нажал тангетку радиостанции.
— Вы вышли на позицию?
— Да… — с некоторой заминкой ответил Серега. Видимо, его шокировал мой вызов. Не ожидал такой наглости в десяти шагах от врага.
— Мы атакуем конюшню, вы — крыльцо. А дальше как пойдет.
— Давай, — глухо ответил Серега, явно сдерживая себя, чтобы не выматерить за нарушение договоренности. — Пошли…
Осторожно крадясь к краю стены конюшни, Марк носком ботинка наступил на хвост сидящей у мышиной норы кошки. Та фыркнула и пулей вылетела за стену. Марк замер, шепотом помянул чертей и присел, осторожно выглядывая во двор.
А потом махнул рукой:
— Начали!
Двое анкиварцев, выпрягавших лошадей из повозок, упали первыми, схлопотав по нескольку пуль в грудь. Третий в этот момент сидел на корточках, и его не зацепило. Среагировал он с похвальной скоростью, падая вбок и перекидывая карабин из-за спины на грудь. В этот момент бухнул сдвоенный взрыв у крыльца дома.
Разведчик дернулся, повернул голову и не увидел Марка, вылетевшего из-за угла. А когда заметил движение, было поздно. Короткая очередь прошила плечо и локоть анкиварца и разворотила ствольную коробку карабина. Удар носком ботинка бросил его в забытье. Марк, следуя старой привычке, одного врага брал живым. Хотя и здорово поцарапанным.
Со своим заместителем Огрип столкнулся у лестницы на второй этаж. Тот буквально слетел вниз и, глядя на командира широко раскрытыми глазами, заикаясь, выпалил:
— С-сработка! Сигналы в эфире!
Огрип на миг опешил, потом круто развернулся и заорал во всю силу легких:
— Тревога!
Но его крик потонул в разрыве гранат. Одна из них жахнула на крыльце, и ударная волна швырнула Огрипа прямо на Дибурски. Вдобавок осколок впился в ногу. Унтер-официал застонал, закусил губу и попробовал отползти в сторону. Уши уловили треск очередей на улице и чьи-то гортанные выкрики. И хотя язык был незнакомым, Огрип сообразил, что это звучат слова команд вражеской группы захвата. Прозевали!..
Дибурски довольно быстро выбрался из-под тяжелого тела начальника, вскочил на ноги и подхватил Огрипа под руку:
— Вставай! Отходим.
Еще одна граната залетела в коридор, ударилась о стену и сдетонировала за спинами разведчиков. Лестница, сделанная из толстых досок, частично погасила энергию взрыва и приняла на себя осколки. Но анкиварцам все равно досталось. Они опять упали, а когда немного пришли в себя, в проеме коридора уже мелькали силуэты бойцов противника…
Динек, четырнадцатилетний сын конюха, нарочно выкроил минутку, чтобы тайком подсмотреть, как одна из кухарок отошла к задку и, присев в лопухах, высоко подняла юбку.
Он делал это уже трижды, и каждый раз при виде обнаженного женского тела у него сладко ныла грудь, а во рту пересыхало. И еще постоянно тяжелело в паху. Динек знал, что с ним происходит, старший брат как-то просветил. И даже предложил стать настоящим мужчиной, переспав с одной из служанок. Но тогда Динек отказался.
Сейчас, глядя, как кухарка поправляет на себе одежду, он твердо решил сегодня же испробовать то, к чему его подбивал брат. И может быть, с вот этой девкой. Если даст.
Насладившись зрелищем, он вышел обратно во двор и хотел уже было идти на конюшню, когда у крыльца вдруг что-то громко ахнуло.
Динек испуганно рухнул на колени, зажимая уши руками, и увидел, как из-за сарая и из-за конюшни вылетают незнакомые люди с какими-то железками в руках. Как падают на землю приехавшие недавно торговцы. Чужаки перемещались с какой-то сказочной скоростью, словно были не людьми, а ночными вестниками богов.
Потрясенный Динек так и остался сидеть, наблюдая, как чужаки снуют по двору, вытаскивая из дома тела торговцев, как быстро выносят их вещи, как пинками гоняют визжащих кухарок и слуг.
Когда хозяин двора Хизесар попробовал встать на пути одного из них, его просто оттолкнули в сторону, но, против ожидания, не убили. Из чего Динек заключил, что нападавшим нужны только торговцы и их вещи.
«Значит, нас не убьют», — решил он, и ему немного полегчало.
— Антон, Марк, наверх, за вещами! Артур, Толик, на нас трупы.
— В конюшне один недобитый. Язык.
— Вяжи его и к повозкам. Толик, где ты там?!
Только отгремели выстрелы и ветер не успел развеять пороховую гарь, а мы уже занимались обычным для таких случаев делом — собирали трофеи. Сегодня к ним надо приплюсовать трупы анкиварцев. Нельзя оставлять их здесь. Такие вещи не для глаз аборигенов…