— Ирайр — вперед, на исходную, к началу полосы. За ним — Лигда…
Через две недели, когда они снова сидели в мастерской, Лигда, закончив зашивать комбинезон и откусив нитку, задумчиво спросила наставника:
— Учитель, а знаете, над чем я уже давно размышляю? Одним из самых важных умений, которое вы неуклонно воспитываете в нас, является умение контролировать свои эмоции. Но ведь я совершенно точно смогла тогда вытащить Ирайра только потому, что в тот момент полностью отдалась одной бушевавшей во мне эмоции. Я всеми своими силами не захотела позволить ему умирать. Я помню, как меня просто затопило это чувство нежелания, невозможности его потерять.
Витязь ответил не сразу.
— Спасибо, Лигда, — мягко произнес он, и до всех внезапно дошло, что она впервые, после той его отповеди, назвала его Учителем, но это не вызвало у них удивления, как будто каждый в душе уже давно называл его именно так. Впрочем, так оно и было…
— А что касается эмоций, то контроль над ними — одно из ключевых умений. И практически все школы Пути, начиная с самых древних, утверждают это. Но ведь ни я, ни кто-либо другой никогда не призывали вас полностью отринуть их, избавиться от них. Потому что чувства — это мощнейший ресурс, позволяющий многократно усилить ваши умения и способности. И ты права, без той волны чувств — любви, горечи от потери, упрямого нежелания мириться с нею, ты никогда не смогла бы прорвать стену своего неверия в то, что ты способна на это, — он замолчал, давая им время хоть немного осмыслить услышанное, а затем продолжил: — Но… если эмоции, страсти овладевают человеком, подчиняют его себе — это верный путь сделать из него животное. Именно эмоциями Враг извратил мир. И продолжает это делать. Посмотрите как просто — вот реклама, которой буквально забит ваш мир, что она говорит человеку? Съешь это — и испытаешь непередаваемое наслаждение. Брызни на себя вот этим лосьоном — и тебя буквально захлестнет океан страсти. Воспользуйся ватным тампоном «Ампакс» — и сможешь погрузиться в мир радости и счастья. То есть приобрети вещь и отдайся на волю эмоции, которая и есть счастье. — Витязь усмехнулся. — Животное в человеке так легко поймать на крючок. И хотя многих, в глубине естества которых еще сохранился свет Творца, хотя они, возможно, даже и не думают об этом, подобная реклама инстинктивно раздражает, но даже они в основном настроены против приобрети, а не против отдайся. А ведь реклама — это просто один из наиболее ярких примеров. Ибо стремлением раствориться в некой сильной и всепоглощающей эмоции, буквально пропитан весь тот мир… Так то, что дано было человеку Господом, чтобы возвыситься, стало средством его падения.
Ибо стремлением раствориться в некой сильной и всепоглощающей эмоции, буквально пропитан весь тот мир… Так то, что дано было человеку Господом, чтобы возвыситься, стало средством его падения. Но вы же знаете, это обычный прием Лукавого — взять дар и, извратив его, сотворить из него вериги, путы, узды. И разве не так поступают те, кто следует путем Врага, пусть чаще всего даже и не догадываясь об этом, а просто считая только себя главной ценностью и единственным средоточием всего, что имеет смысл в этой жизни.
— Значит… чувство достойно и допустимо, если оно контролируется душой и разумом, и именно им принадлежит последнее слово? — задумчиво спросил Ирайр.
— Да, — кивнул наставник и улыбнулся. — Но до того, чтобы это стало так всегда и везде, нам еще очень и очень далеко. Даже я, Витязь, не могу поручиться, что всегда и при любых обстоятельствах контролирую свои чувства. С моей профессией это вообще довольно тяжело.
— А… какая у вас профессия? — удивилась Лигда. В их представлении не было человека более соответствующего Пути Воина, чем их Учитель. Витязь усмехнулся.
— Я — художник. И вашим наставником стал потому, что меня призвал Светлый князь Дитер и обрек этим долгом… Мне довольно часто приходится… отпускать свои чувства. Ибо творчество без чувств немыслимо. И в этом одна из моих слабостей. Нет, вряд ли Лукавый, воспользовавшись ею, сумеет захватить мою душу и оскопить ее, но вот подтолкнуть меня к ошибке возможно…
— То есть… — недоуменно начала Лигда.
— Закончим пока на этом, дети, — мягко прервал ее Марат. — Вы еще не готовы обсуждать дальше. Обдумайте все, обратитесь к своей душе, попробуйте себя в чувствах теперь, после того, что вы узнали. Тогда и продолжим разговор.
А потом они внезапно обнаружили, что пролетел еще год.
В тот день Учитель поднял их довольно поздно. Вернее, все они проснулись сами и лежали, наслаждаясь удивительной возможностью проснуться не по команде, да еще и поваляться в постели, наблюдая, как по высветившемуся на стене яркому солнечному прямоугольнику бегают тени от ветвей. А затем в коридоре послышался голос Учителя. И все они привычно вскочили из кроватей…
После завтрака он повел их в Храм. Войдя внутрь, они с удивлением обнаружили, что в Храме довольно много людей. Нет, на заутрене и вечерне, а также литургиях по праздникам и всенощной народу собиралось еще больше. Но в обычные часы Храм, как правило, пустовал. Витязь, не обращая внимания на остальных, подвел их к алтарю и велел опуститься на левое колено. У Ирайра екнуло сердце, да и все остальные, судя по всему, тоже слегка напряглись. Что-то должно было произойти, что-то важное…