— Нет, доктор.
— Он спросил, склонив голову набок: — У вас, Вера-сан, нет каких-либо предположений?
— Нет, доктор. Я не настолько гениальна, чтобы при одном взгляде делать заключения.
Сюсаку Эндо закивал головой и лучезарно улыбнулся. Он был обижен, даже оскорблен, усмотрев в словах Веры обвинение в скоропалительности суждений, Одном из самых тяжких грехов, в которых только можно обвинить ученого.
— Если вы не утомились, Вера-сан, то я попрошу вас пройти в лабораторию, там вы сможете убедиться, что мои предположения сделаны не только путем беглого осмотра растений.
— Я не думала так, доктор, извините, если допустила хоть намек. Я знаю вас как очень осторожного в своих выводах человека…
«Боже, ведь он же подумает, что я намекаю на его исследования коралловых полипов, которыми он занимается безрезультатно лет десять…»
Ее так и понял Сюсаку Эндо, озарив самой ослепительной улыбкой…
В биологической лаборатории Сюсаку Эндо поразил Веру огромным количеством материалов, оставленных предшественниками, выяснявшими причины гибели оранжереи.
Здесь находились тысячи диапозитивов, фотографий, несколько довольно объемистых работ, магнитофонных записей и даже получасовой кинофильм.
Сюсаку Эндо, видя ее замешательство, сказал:
— Как вам известно, Вера-сан, здесь до меня работало десять выдающихся ученых самых различных воззрений на природу клетки, а следовательно, сделавших много противоречивых заключений…
— Чтобы во всем этом разобраться, надо по крайней мере полгода, — сказала Вера, — а у нас так мало времени.
— Согласен с вами, Вера-сан, доставка продуктов обходится слишком дорого. Я кое-что сделал для облегчения вашего труда, Вера-сан. Советую просмотреть мои обобщения.
Вера рассеянно просматривала записи на клочке бумаги, иллюстрированные забавными рисунками сцен на «Сириусе».
Сюсаку Эндо сказал:
— Шаловливые записи нашего коллеги Понти…
— Карло Понти? Открывшего загадку свечения глубоководных рыб?
— Представьте, он самый. Не могу понять, как ему удалось сделать такое открытие.
— Почему же? Он выдающийся ученый!
— Возможно. Я не занимаюсь глубоководными обитателями океана, и не мне судить. Но здесь… советую отнестись к его гипотезе с большой осторожностью.
— Он выдвинул гипотезу?
— Усмотрел странную связь между активизацией синезеленых водорослей и печальным событием в нашей оранжерее.
В глазах Веры блеснули искорки. Инженер заметил это и сказал предостерегающе:
— Только не идите этим опасным путем. Я вижу, и вас смущают многочисленные колонии синезеленых водорослей в питательной среде и даже в тканях растений, но это же нормальный симбиоз! Нет, Вера-сан, здесь другая причина.
— Посмотрим, — ответила Вера.
На следующий день Сюсаку Эндо отбыл на Землю с. рейсовой ракетой, пожелав на прощанье Вере великих успехов, и если она позволит, то он даст ей один совет: ничего не предпринимать до выяснения причины гибели растений. «Я бы не рекомендовал вам производить новые посадки…»
Вера поблагодарила и тут же принялась за дело. Она заставила работать с предельной нагрузкой все механизмы оранжереи, убрала пластик-почву вместе с последними кустами манго, сменила воздух, провела дезинфекцию жесткими излучениями и уже к вечеру второго дня высадила взятую с Земли рассаду и высеяла семена.
Теперь оставалось только ждать.
Мокимото одобрил Веру.
— Всегда опыт разрешает споры, — сказал он. — Скоро мы узнаем, кто прав
— Сюсаку Эндо или Карло Понти. Хотя вот тогда-то и начнется настоящая работа: надо будет найти средства или от излучений, или от синезеленой водоросли. — На прощанье он умоляющим тоном попросил: — Вера, только не выходи в открытый космос и, как только почувствуешь усталость, возвращайся…
Вика и Пегги, сменяя друг друга, помогли Вере с пользой заполнить дни ожиданий. Они провели ее по всему ободу колеса. Там в сотнях ячеек трудились ученые самых различных специальностей — от биологов до металлургов. Вера поражалась удобством, перенесенным с Земли.
— Ты представляла, что мы здесь заточены в крохотных капсулах, — говорил Вика. — Разве ты не видишь, сколько пространства в нашем распоряжении? Сейчас доставка строительного материала очень упростилась. Вот ты посмотришь, что здесь будет через год, когда закончится строительство нового гимнастического зала, ресторана и Большого астрономического центра!
— Но я не собираюсь ждать этого события целый год.
— Не смейся, ради звезд первой величины! Во-первых, тебе не позволят остаться на такой срок, а во-вторых, тебя снова и снова потянет к нам. Как знакомо мне это чувство! Наверное, его испытывают перелетные птицы. Когда там, на Земле, ночью среди звезд я нахожу свой «Сириус», то мне так и хочется взвиться в высоту. Нет, не смейся. Вера, и ты, Пегги. Именно взвиться!
Пегги сказала, стараясь сохранить серьезность:
— Да, Вера, тяга в космос у него настолько сильна, что ученый совет института решил держать его в контейнере, а не то он улетит в космос без скафандра.
Вика обиделся:
— Пегги! Это не остроумно.
— А тебе изменило чувство юмора. — Она кивнула Вере: — Теперь он поведет тебя показывать звезды и жуткое небо. Один раз это можно вынести. Затем приходи ко мне в лабораторию океанографии.