— И мы начали понимать это, — говорит Тайлер, — поэтому лучше не трогайте нас.
Связисту приходится вырубить рацию, потому что из?за рыданий комиссара все равно ничего не слышно.
Обезьянки?астронавты одевают комиссара и отводят его и его собаку домой. После этого все зависело только от того, насколько он умеет держать язык за зубами. И, конечно же, мы были абсолютно уверены, что никаких налетов на клубы не последует.
Его достопочтенная светлость возвращается домой до смерти перепуганный, но невредимый.
— После каждого домашнего задания, — говорит Тайлер, — все больше парней, которым нечего терять, кроме бойцовского клуба, вовлекаются в «Проект Разгром».
Тайлер становится на колени возле моей кровати и говорит:
— Закрой глаза и дай мне твою руку.
Я закрываю глаза, и Тайлер берет мою руку. Он прикладывает губы к шраму от поцелуя.
— Я сказал, что если ты будешь говорить обо мне у меня за спиной, ты никогда не увидишь меня больше, — говорит Тайлер. — Мы — не два разных человека. В немногих словах дело обстоит так: когда ты бодрствуешь, ты можешь называть себя как угодно и делать все, что ты хочешь, но когда ты засыпаешь, наступает моя очередь, и ты превращаешься в Тайлера Дердена.
Но мы же бились друг с другом, говорю я. В ту ночь, когда мы придумали бойцовский клуб.
— Ты бился не со мной, — говорит Тайлер. — Это тебе показалось. Ты бился со всем, что ты ненавидишь в своей жизни.
Но я же тебя вижу.
— Во сне.
Но ты же снимаешь дом. И работаешь. На двух работах.
Тайлер говорит:
— Запроси в банке копии чеков. Я снял дом на твое имя. Ты увидишь, что почерк на чеках совпадает с почерком моих бумаг, которые ты набирал на компьютере.
Тайлер тратил мои деньги. Не удивительно, что у меня все время было превышение кредита.
— Что же касается работ, то почему ты все время чувствуешь такую усталость? Ха, это вовсе не бессонница! Как только ты засыпаешь, ты становишься мной и идешь на работу, или в бойцовский клуб или куда?нибудь еще. Тебе повезло, что я не устроился работать, к примеру, в серпентарий.
Я говорю: а как же насчет Марлы?
— Марла любит тебя.
Марла любит тебя.
— Марла не знает о различии между мной и тобой. Ты назвался придуманным именем в тот вечер, когда вы познакомились. Ты же никогда не посещал группы поддержки под своим настоящим именем, дерьмо ты неискреннее. С тех пор, как я спас ее жизнь, Марла считает, что тебя зовут Тайлер Дерден.
Но теперь, когда я все знаю, ты просто исчезнешь?
— Нет, — говорит Тайлер, продолжая держать меня за руку. — Меня бы не существовало на свете, если бы ты того не хотел. Я буду по?прежнему жить моей жизнью, пока ты спишь, но если ты попробуешь мне помешать — например, прикуешь себя к постели или примешь большую дозу снотворного, мы станем врагами. И тогда держись.
Какая чушь! Это всего лишь сон. Тайлер — только проекция моих мыслей. Он — не более чем диссоциативный психоз. Психогенное помрачение сознания. Тайлер Дерден — это моя галлюцинация.
— Да пошел ты, — говорит Тайлер. — А может быть, это ты — моя шизофреническая галлюцинация.
Я появился первым.
Тайлер говорит:
— Конечно, конечно, конечно, но посмотрим, кто будет последним!
Это все ненастоящее, это все сон и сейчас я возьму и проснусь.
— Так возьми и проснись!
И тут зазвонил телефон и Тайлер исчез.
Сквозь шторы пробивалось солнце.
Я попросил, чтобы мне позвонили и разбудили в семь утра. Я снимаю трубку, а там — тишина.
23
Ускоренная перемотка. Я лечу домой к Марле и «Мыловаренному заводу на Бумажной улице».
Все разваливается на части.
Дома я просто боюсь заглянуть в холодильник. Я представляю себе десятки маленьких пластиковых мешочков, в которых — замороженные кусочки плоти, а на мешочках — названия городов типа «Лас?Вегас» или «Милуоки».
Дома я просто боюсь заглянуть в холодильник. Я представляю себе десятки маленьких пластиковых мешочков, в которых — замороженные кусочки плоти, а на мешочках — названия городов типа «Лас?Вегас» или «Милуоки». В этих городах, защищая местные отделения бойцовского клуба, Тайлер исполнил свои угрозы.
В углу кухни обезьянки?астронавты сидят на корточках на потрескавшемся линолеуме и изучают свои отражения в маленьком зеркальце.
— Я пляшущая и поющая срань господня, — говорит обезьянка?астронавт своем отражению. — Я — токсический отход сотворения Вселенной.
Другие обезьянки бродят по саду, что?то собирают, кого?то давят.
Положив руку на дверцу морозильника, я делаю глубокий вдох и пытаюсь сосредоточиться на моей просвещенной духовной сущности.
Пение птичек,
Капли дождя на розах.
Хочется плакать.
Дверь морозилки приоткрывается на дюйм, когда мне через плечо заглядывает Марла и спрашивает:
— А что у нас на обед?
Обезьянка?астронавт говорит своему отражению:
— Я — срань господня и заразный человеческий отброс.
Полный круг завершен.
Примерно месяц назад я не хотел, чтобы Марла видела, что лежит в морозилке. Теперь я не хочу видеть этого сам.
Боже мой! Тайлер!
Марла любит меня. Она не знает о различии между нами.
— Рада, что ты вернулся, — говорит Марла. — Нам нужно поговорить.
О, да, говорю я. Нам нужно поговорить.
Я не могу заставить себя открыть морозилку.