Бойцовский клуб

Тайлер пускает пистолет по рукам. Удивительно, что такая маленькая штучка так много весит, словно нечто огромное, солнце, например, или гора, сжалось до ее размеров. Ребята из комитета осторожно берут пистолет двумя пальцами. Каждому хочется спросить, заряжен ли он, но второе правило «Проекта Разгром» гласит, что не следует никогда задавать вопросов.

Может быть, заряжен, а может и нет. Может быть, нам следует всегда исходить из худшего.

— Нет ничего проще и совершеннее, чем пистолет, — сказал Тайлер, — Просто берешь и нажимаешь на спусковой крючок.

Может быть, нам следует всегда исходить из худшего.

— Нет ничего проще и совершеннее, чем пистолет, — сказал Тайлер, — Просто берешь и нажимаешь на спусковой крючок.

Третье правило «Проекта Разгром» — оправдания не принимаются.

— Спусковой крючок, — сказал Тайлер, — освобождает боек, а боек бьет по капсюлю.

Четвертое правило — лгать нельзя.

— Взрыв выталкивает металлический снаряд из открытого конца патрона, а ствол фокусирует силу взрыва, направляя снаряд в нужную точку, — сказал Тайлер. — так же, как пушка направляет ядро, пусковая шахта — ракету и мочеиспускательный канал — сперму в нужном направлении.

Когда Тайлер придумал «Проект Разгром», он сказал, что проект этот не имеет никакого отношения к другим людям. Тайлеру все равно, пострадают ли при его реализации другие люди или нет. Задача проекта — заставить каждого его участника осознать то. что имеет власть над историей. И каждый из нас имеет власть над миром.

Тайлер придумал «Проект Разгром» в бойцовском клубе.

Это был один из тех вечеров, когда в бой вступают новички. В ту субботу в клуб пришел юноша с лицом ангела, и я вызвал его на бой. Таково правило. Новичок принимает бой. Я знал, что вызвал его потому, что меня вновь замучила бессонница, и мне ужасно хотелось разрушить что?нибудь красивое.

Поскольку некоторые из ран на моем лице уже никогда не заживут, мне по части красоты терять особенно нечего. Мой начальник спросил у меня, что я такого делаю с дырой в моей щеке, что она никак зажить не может. Когда я пью кофе, объяснил я ему, я всегда вставляю в нее два пальца, чтобы не протекала.

Бывают такие состояния, когда спишь полностью, кроме той твоей части, которая сознает, что бодрствует. В тот вечер в бойцовском клубе я бил этого новичка по его ангельскому лицу сначала костяшками пальцев, твердыми, как железо, а затем, когда костяшки начали кровоточить, порезавшись о зубы, выступившие сквозь порванные губы парнишки, я стал бить его нижней частью кулака, пока он не обмяк и не свалился на пол.

Тайлер сказал мне позже, что он никогда не видел, чтобы я прежде что?либо уничтожал с таким остервенением. В тот вечер Тайлер и понял, что ему следует либо перевести деятельность бойцовского клуба на более высокий уровень, либо закрыть его совсем.

За завтраком на следующее утро Тайлер сказал:

— Ты вел себя как маньяк, как психопат из комиксов. Что на тебя накатило?

Я сказал, что дерьмово себя чувствую и так и не смог расслабиться. Я больше не получаю от боя кайфа. Возможно, у меня выработалось привыкание. Возможно, мне теперь требуются более сильные возбудители.

Именно в то утро Тайлер и придумал «Проект Разгром».

Тайлер спросил меня, с кем я бился на самом деле.

Я полностью согласен с рассуждениями Тайлера о том, что мы чувствуем себя дерьмом и рабами истории. Я хотел разрушить всю красоту в мире. Сжечь дождевые леса Амазонки. Пробить хлорфторуглеводородами озоновый слой насквозь. Открыть сливные краны на всех танкерах мира и сбить заглушки со всех нефтяных скважин на континентальном шельфе. Я хотел убить всю рыбу, которую не в силах съесть, и изгадить пляжи Франции, которых никогда не увижу.

Я хотел, чтобы весь мир дошел вместе со мной до точки.

Избивая этого парнишку, я понимал, что мне хочется вышибить мозги каждой панде, которая не желает размножаться ради спасения своего вида, и каждому киту или дельфину, который сложил лапки и выбросился на берег.

Не надо считать это вымиранием. Считайте это сокращением штатов.

Тысячи лет людишки трахались на этой планете, мусорили на ней и засирали ее, а теперь история требует, чтобы я подчищал за всеми и платил по их счетам. Плющил консервные жестянки, предварительно вымыв их дочиста. Отчитывался за каждую каплю использованного моторного масла.

Отчитывался за каждую каплю использованного моторного масла.

И я должен заплатить за ядерные отходы и за емкости с горючим, зарытые в землю, и за оползни, разрушающие подземные захоронения токсичных отходов, за все то, что натворили предыдущие поколения.

Я держал голову ангелочка на одной руке, как младенца или футбольный мяч, а костяшками второй молотил его лицо, молотил, пока губы у него не лопнули. А затем добивал его локтем, пока он не рухнул бесформенной кучей на землю. Пока кожа у него на скулах не почернела и не прилипла к костям черепа.

Я хотел вдыхать дым пожарищ.

Птицы и олени — никчемная роскошь, а хорошая рыба — это дохлая рыба.

Мне хотелось сжечь Лувр. Раскрошить молотком на мелкие кусочки греческую коллекцию в Британском музее и подтереться Моной Лизой. Отныне этот мир принадлежит мне.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58