— Никогда не забывай, — говорит Тайлер, — что между изобретением мыла и человеческими жертвоприношениями существует связь.
Когда паб закрывается, ты покидаешь его вместе с группой мужчин и идешь по ночным улицам. Только что прошел дождь, и капли влаги блестящими бусинами покрывают запаркованные автомобили. Наконец, ты добираешься до замка Бларни.
Полы в замке прогнили, а ты взбираешься по каменным ступеням лестницы, и с каждым твоим шагом темнота вокруг становится все непрогляднее. Твои спутники поднимаются уверенно и спокойно, они не в первый раз участвуют в этом маленьком бунте.
— Слушай меня, — говорит Тайлер, — открой глаза.
— В древние времена, — рассказывает Тайлер, — человеческие жертвоприношения совершались на высоком речном берегу. Тысячи приносились в жертву. Слушай меня. После жертвоприношения тела сжигали на костре.
— Плачь, сколько тебе влезет, — говорит Тайлер, — беги к умывальнику и смывай щелочь под краном, но пойми: ты глуп и ты умрешь. Посмотри на меня.
— В один прекрасный день ты умрешь, — повторяет Тайлер, — и пока ты этого не осознал до конца, ты мне не нужен.
Ты в Ирландии.
— Плачь, сколько тебе влезет, — говорит Тайлер, — но каждая твоя слеза, упав на щелочь, рассыпанную по твоей руке, оставит ожог, словно горящая сигарета.
Медитация. Ты в Ирландии, летом, после окончания колледжа, и, может быть, именно там ты впервые начал мечтать об анархии. За годы до того, как повстречался с Тайлером Дерденом, за годы до того, как помочился в ванильный пудинг, ты уже отваживался время от времени на маленький бунт.
В Ирландии.
Ты стоишь на верхней площадке замковой лестницы.
— Чтобы нейтрализовать ожог, мы используем уксус, — сообщает Тайлер, — но сначала ты должен отречься.
После того, как сотни людей приносили в жертву и сжигали, говорит Тайлер, под алтарем собирался толстый слой густого белого сала.
Прежде всего, надо дойти до точки.
Ты стоишь на верхней площадке замковой лестницы в Ирландии, и со всех сторон тебя окружает непроглядная тьма, и перед тобой, на расстоянии вытянутой руки, каменная стена.
— Дождь, — говорит Тайлер, — год за годом падал на погребальный костер, и год за годом на нем сжигали людей. Просочившись сквозь древесные угли, дождь превращался в раствор щелока, а щелок вступал в реакцию с жиром, вытопившимся из жертв, и густое белое мыло вытекало из?под алтаря и стекало по склону к реке.
Ты подходишь вместе с ирландцами к краю платформы и мочишься вместе с ними в непроглядную тьму.
И твои новые приятели подбадривают тебя; давай смелее, не жалей своей богатенькой американской мочи, желтой от витаминов и гормонов. Отливай смелее свое богатство.
— Это — величайший момент нашей жизни, — говорит Тайлер, — а ты мыслями где?то совсем в другом месте.
Ты в Ирландии.
Ого, молодец, ты таки решился! Ага. Вот здорово. Запах дневной нормы аммония и витамина В.
Там, где мыло стекало в реку, говорит Тайлер, после тысячелетий костров и дождей, люди стирали свою одежду и замечали, что она отстирывается лучше, чем в других местах.
Я мочусь на камень Бларни.
— Здрасьте! — говорит Тайлер.
Я мочусь в мои черные брюки с пятнами высохшей крови, которые так не по нутру моему начальнику.
Ты в доме на Бумажной улице.
— Это что?то означает, — говорит Тайлер.
— Это знак, — говорит Тайлер.
Тайлер — кладезь ценной информации. Цивилизации, не знавшие мыла, говорит Тайлер, использовали в качестве моющего средства для одежды и для волос собственную мочу и мочу своих собак, поскольку моча содержит мочевую кислоту и аммоний.
Затем резкий запах уксуса и пламя на твоей руке, которая едва видна в конце долгого?долгого пути, наконец, гаснет.
В воспаленных окончаниях твоих обонятельных нервов запах щелочи сменяется тошнотворным больничным запахом: уксуса и мочи.
* * *
— Как выяснилось, — говорит Тайлер, — всех этих людей не зря приносили в жертву.
На тыльной стороне твоей ладони вздуваются две красные, блестящие губы, точно повторяющие очертания поцелуя Тайлера. Вокруг них — маленькие, круглые следы слез, похожие на сигаретные ожоги.
— Открой глаза, — говорит Тайлер, и я вижу, что его лицо тоже мокрое от слез.
— Поздравляю, — говорит Тайлер, — ты стал еще на один шаг ближе к концу.
— Теперь ты знаешь, — говорит Тайлер, — что первое мыло в мире делали из героев.
Подумай о животных, на которых испытывают новые вещества.
Подумай об обезьянах, запущенных в космос.
— Без их боли, их смерти, их жертвы, — говорит Тайлер, — мы были бы никем.
10
Я останавливаю лифт между этажами, а Тайлер тем временем расстегивает ремень. Когда лифт останавливается, кастрюли с супом на раздаточной тележке перестают греметь крышками. Тайлер снимает крышку с супницы, и пар вздымается грибом до самого потолка.
Тайлер расстегивает ширинку и говорит:
— Не смотри, а то у меня ничего не выйдет.
В супнице — томатный суп?пюре с мексиканским кориандром и моллюсками. Аромат такой, что постороннего запашка никто не учует.
В супнице — томатный суп?пюре с мексиканским кориандром и моллюсками. Аромат такой, что постороннего запашка никто не учует.
Я тороплю его, постоянно оглядываясь через плечо, а Тайлер уже выпростал на полдюйма свой отросток над супницей. Со стороны это выглядит довольно забавно: как будто слон?переросток в галстуке?бабочке всасывает суп через маленький бледный хобот.