— Обещал, обещал. Давай уж, выкладывай.
— А если самострельному делу баб обучить?
— Кхе! Сдурел? Бабам оружие?
— Погоди, деда! Дай доскажу.
Давай уж, выкладывай.
— А если самострельному делу баб обучить?
— Кхе! Сдурел? Бабам оружие?
— Погоди, деда! Дай доскажу. От женщины или от девки никто ведь опасности не ждет. Смотри: мать, тетя Таня, Аня-младшая, Машка. Четыре выстрела. Если с близкого расстояния — любой доспех пробьет. Мало ли что, а четыре выстрела есть четыре выстрела, да еще неожиданных. А если всех баб и девок в селе обучить? Да они сотню воинов положат, оглянуться не успеешь. Ты представь себе: обложила Ратное вражья сила, идут на приступ. Мы баб на заборола ставим, а сами в седла и к воротам. Один раз стрельнули — сотня болтов полетела, другой раз — еще сотня. А может быть, и больше — сколько выучим. Ворог в смущение пришел, заколебался, тут ворота настежь — и сотня ратников вылетает, а с заборол все бьют… Так можно одной сотней полтысячи победить.
— Красно рассказываешь, заслушаться можно. Мне парней-то в обучение не загнать, а ты — баб!
— И не загоняй. Сначала можно только из тех семей, где мужики от воинского дела не отлынивают. Ну сам подумай: уйдете вы на войну, кто Ратное защитит? Я с десятком стрелков? А если хотя бы сотня самострелов будет, мы хрен кого к тыну подпустим.
— Раньше-то уходили, и ничего. — Голос деда стал уже не таким уверенным.
— Раньше у тебя десятка три новиков было. И выученных как следует. На них Ратное и оставалось. Да десятка полтора женщин из луков бить обучены, хоть с мужиками-лучниками им не сравниться, но тоже помощь. А тут — сотня, и сила выстрела от силы стрелка не зависит, у взрослого стрелка на полторы сотни шагов доспех пробивает, а то и на две! А если такая баба, как Алена, так ей такой тугой самострел сделать можно, что и троих зараз пробьет.
— Кхе! Мудрец… Как в голову-то пришло?
— Было в древности такое племя — амазонки. У них все женщины лучницами были. С этим племенем никто совладать не мог, даже Александр Македонский.
— Македонский… Он весь мир завоевал, а с бабами не совладал? Трепач ты, Михайла. Ладно, подумаем. Если мать согласится… Сначала — только своих. Потом посмотрим. Анна! Что там с кашей?
— Доходит, ложки готовьте!
Дед с Мишкой уже собрались идти к костру, как перед ними возникли Роська и Петька.
— Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок «Младшей стражи» Ростислав!
— Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок «Младшей стражи» Петр!
— Кхе! Молодцы… Э-э… Поздравляю с назначением!
— Спасибо…
— Надо отвечать: «Рады стараться, господин сотник!», — быстренько подправил Мишка.
— Рады стараться, господин сотник!
— Кхе! Десятник Демьян! Хорошо своих ратников учишь!
— Рад стараться, господин сотник!
— Ну красота. В Ратном все ус… Кхе! Обалдеют. Пошли кашу есть. Музыканты! Ложки-то имеете?
— Как же без них, господин сотник?
— Ну и ладно.
* * *
Снова монотонно тянется заснеженная дорога, мерно топочут копыта, сани кренятся на ухабах. Демка, получив подробный инструктаж по организации караульной службы, соскочил с саней и отправился инструктировать старших пятерок.
Дед с Немым ускакали вперед проверять лед на пересекающей путь речушке.
«На чем я там в своих «пророчествах» остановился? Да, две группы: предприниматели и, ну, скажем, «обыватели» — тяготятся воинской службой и как кадровый резерв для пополнения сотни малопригодны. Однако выжить без сотни они не смогут. Во-первых, времечко сейчас такое, что слабый обязательно становится, рано или поздно, добычей сильного. Во-вторых, благополучие населения Ратного обеспечивается жалованной грамотой Ярослава Мудрого, по которой ратнинцы освобождены от всех видов податей и имеют право пользоваться, опять же безвозмездно, всеми близлежащими угодьями, с которых удалось согнать местных А грамота эта дана за ратную службу. Не будет службы — не будет и льгот.
Вывод напрашивается сам собой: найти способ сохранить, а в идеале увеличить боеспособность сотни. Порох, что ли, изобрести? Сомнительно. Даже не представляю, каким словом ЗДЕСЬ селитра называется, а если и увижу, то не узнаю — никогда не видел. Да и нет никакой уверенности, что при ЗДЕШНЕМ уровне технологий можно изготовить путный ствол. Ну и не лезьте, сэр, не в свою епархию. Ваше дело — люди, стимуляция их к тому или иному способу поведения, вот этим и занимайтесь!
Проблему кадрового дефицита можно решить только пополнением извне. Если это противоречит традициям, то… тем лучше! Будем пополнять не ратнинскую сотню, а личную дружину боярина Корнея! Сотня прекратит существование, но воинская сила останется! А привилегии, между прочим, действуют только для военных, остальным придется платить за охрану. Предприниматели, пожалуй, будут и не против, а обыватели… обывателей заставим! Заставить, кстати, можно и обитателей окрестных селений. Обложить всех данью и содержать на это воинскую силу. Феод? Разумеется, феод! А чего еще можно ожидать в двенадцатом веке? Феодализм, сэр. А должность командира становится не выборной и не назначаемой, а наследственной. Кем же в таком случае получается дед по европейским понятиям? Бароном? Нет, пожалуй, графом, потому что промежуточного уровня управления между дедом и первым лицом — князем — не будет. Земли, на которых мы живем, именуются Погорыньем — от названия реки Горыни. Корней Агеич Лисовин, граф Погорынский. Однако!