В последнем Валентин убедился уже в первые дни своего пребывания на Земле. План кампании не зря казался подозрительно легким — повиснуть вместе с Катером на орбите, определиться с текущим годом, найти автора злополучной книги и прочитать у него в памяти, откуда на Земле появилась столь подробная информация о Панге. Работы от силы на полчаса.
Проблемы начались практически сразу. Во-первых, кроме уже знакомой Валентину первой книги чертов автор написал еще два тома, в которых по-прежнему излагал пангийские события с точностью документалиста. Во-вторых, Сергеев оказался жителем Демидовска — родного города Валентина. В-третьих, самого Валентина Шеллера на этой Земле никогда не существовало; трехкратный просмотр демидовских архивов не обнаружил даже однофамильцев. Когда же выяснилось, что Обручу никак не удается войти в ментал через инфосистему Катера, Валентин понял, что предстоящее ему испытание может оказаться потруднее трех предыдущих. Отказ Катера опускаться на планету и даже оставаться на орбите дольше семидесяти двух часов Валентин воспринял уже спокойно — принцип невмешательства так принцип невмешательства. Хорошо еще, что Катер согласился поделиться всей имевшейся на борту информацией о технических достижениях двадцать третьего века.
Но самый главный удар ожидал Валентина уже на Земле. Высадившись в Демидовске и не без приключений добравшись-таки до захолустной квартиры автора трех «пангийских» романов, он обнаружил, что Сергеев ровным счетом ничего не знает о Панге! То есть, конечно, название Панга было ему знакомо, как-никак целых три книги и куча рабочих материалов; но даже при том, что карандашный набросок карты континента в точности совпадал с известной Валентину пангографией, сам Сергеев искренне считал, что карту эту ему нарисовал старый приятель Сергей Рощин!
Валентин путешествовал по памяти Сергеева и с каждой минутой приходил во все большее изумление. Писатель не просто описывал реально произошедшие с Валентином события — он их выдумывал, перебирал вариант за вариантом, обсуждал с друзьями, — и только потом останавливался на том, что казалось Валентину свершившимся фактом. У Валентина волосы на голове зашевелились, когда он наткнулся на эпизод с пленом у Хеора — оказывается, Сергеев долго раздумывал, пытать ли Фалера как следует или ограничиться коротким болевым шоком! Просидев в воспоминаниях писателя несколько часов, Валентин почувствовал, что уже и сам не может с уверенностью сказать — то ли Сергеев осмысливал на свой лад внушенные кем-то эпизоды, то ли, наоборот, Панга отрабатывала на своих обитателях бредовые идеи земного фантаста. Ни о каком канале утечки информации речи уже не шло; в квартире самой обыкновенной пятиэтажки сидел за компьютером человек, который по всем признакам действительно управлял пангийскими событиями!
Валентин вышел из-под дерева, где изображал мирно спящего пьяницу, отряхнулся от налипших листьев и пошел вдоль огороженного металлическим забором детского сада.
Ему нужно было собраться с мыслями, сбросить с себя наваждение только что пережитого кошмара. Через несколько минут привычка к здравому мышлению взяла свое, и у Валентина начало складываться хоть какое-то понимание ситуации.
Прежде всего Валентин избавился от версии, что Сергеев — своего рода Тенз-Даль, внештатный командир Панги. Помогла ему в этом подробная история Панги, составленная писателем с присущим ему размахом — на тысячу лет в будущее от момента, когда агент Шеллер отправился на Землю со специальным заданием. Представить себе, что Панга и впредь будет выполнять столь идиотский сценарий, Валентин никак не мог, а потому перешел ко второй версии, оказавшейся значительно перспективней. Познаний Валентина в области ментальной магии вполне хватило, чтобы представить себе теневое заклинание, способное заставить Сергеева сделать все то, что он проделал при написании своих романов. Заклинанию следовало всего лишь четко представлять, какие именно эпизоды должны в конечном счете оказаться в книге — а потом ему достаточно было портить писателю настроение до тех пор, по он не придумает — сам, безо всякой посторонней помощи, эти самые эпизоды. В принципе Валентин и сам бы смог составить подобное заклинание — если бы находился на Панге с ее неисчерпаемыми источниками Силы. На Земле, где за три года упорных поисков удалось обнаружить лишь остаточные следы магии, это было бы непозволительным расточительством.
Так на свет появился Кукловод. Этим прозвищем Валентин обозначил субъекта — человека, организацию или магическую сущность, вроде пророчества Емая, — который и осуществил магическое программирование Сергеева на написание пангийских романов. Кукловод начал свою работу за десять лет до выхода из печати первой книги — именно к тому далекому времени относились первые воспоминания Сергеева о Панге, — добился от писателя завершения и публикации трех томов, а после этого испарился, как будто его и не было. Удивленный отсутствием вдохновения, Сергеев какое-то время помыкался, попробовал сменить жанр, написав пару романов в жанре научной фантастики, и понял, что вдохновение исчезло. В последние перед появлением Валентина годы он почти не вспоминал о Панге, занимаясь совсем другими делами, которые в конечном счете и сделали его вице-мэром Демидовска по социально-экономическому развитию. Кукловод исчез из жизни писателя, но наверняка остался на Земле — затаился в ожидании, когда сработает расставленная им ловушка.