Какая же это притча, подумал Валентин. Это история самого Акино! Но чтобы Корг разрубил ему голову? Не ожидал!
— Первая проблема всемогущества, — продолжил Акино, — заключается в том, что оно никогда не продолжается вечно. У вас, Валентин, оно обычно длится всего несколько секунд, после чего отступает на месяцы и годы. Но так везет далеко не всем.
— И какова же мораль этой притчи? — полюбопытствовал Валентин.
— На аллаха надейся, а верблюда привязывай?
— Я сделал для себя другой вывод, — пожал плечами Акино. — Всемогущество — неплохой инструмент, но это только один инструмент. И здесь мы сталкиваемся со второй проблемой всемогущества.
— Понимаю, — усмехнулся Валентин. — Оно не хочет быть инструментом!
— Вы уже имели дело с Могучими талисманами, — кивнул Акино. — Когда наступает Время Темных Сил, они обретают собственную волю, и не каждый оператор способен заставить их подчиняться. На следующем уровне могущества талисману уже не требуется Время Темных Сил.
— Вот даже как, — хмыкнул Валентин. — И как оно выглядит? Как талисман спорит со своим владельцем?
— Я уже рассказал как, — ответил принц. — Он просто перестает подчиняться. Чтобы вернуть утраченные возможности, человек соглашается стать рабом талисмана.
— Не понимаю, — покрутил головой Валентин. — Какое же это всемогущество, если сам ты — раб талисмана?
— Значительно большее, — ответил Акино, — чем в случае, когда выбираешь свободу.
А ведь он до сих пор рассказывает свою историю, понял Валентин. Но если Акино выбрал тогда свободу — почему я с ним сейчас разговариваю? Мозги на полу — довольно смертельная штука!
— И что же вы выбрали? — прямо спросил Валентин.
— Я похож на покойника? — улыбнулся Акино. — Разумеется, я выбрал рабство.
Валентин явственно ощутил пустоту в животе, и даже ослепительно белый солнечный свет потускнел, словно небо заволокла незаметная глазу дымка.
— Но как же?.. — начал Валентин и не решился закончить. А если Акино до сих пор раб своего талисмана? Что мне тогда делать?!
— Вот мы и добрались до третьей проблемы, — сказал принц и посмотрел Валентину за спину. — К сожалению, говорить о ней сейчас значит обречь вас на верную смерть. Даже само знание о том, что она существует, может сослужить вам дурную службу.
— Тогда зачем вы о ней говорите? — спросил Валентин.
— Мне хочется, — ответил Акино, заглянув Валентину глаза, — чтобы ваш путь отличался от моего. Вы же знаете, как я ценю, — он сделал паузу и чуть-чуть прищурился, — культурное многообразие!
Многообразие это запросто, подумал Валентин. У меня на Земле от этого многообразия уже искинты с ума сходят. Только дай Всеславу волю, и это «многообразие» так на Пангу ломанется, что никакие талисманы не помогут, сколько к ним рабство ни записывайся.
— Спасибо за рассказ, принц, — вежливо поблагодарил Валентин. — А относительно текущей ситуации у вас будут какие-нибудь пожелания?
— Да, конечно, — кивнул Акино. — Не надо уничтожать созданную вами планету. Поверьте, ни к чему хорошему это не приведет.
Валентин разинул рот и поперхнулся ответом: — А…А…Э…
Акино улыбнулся, поднял ладонь, призывая Валентина помолчать, и повернулся вправо, приглашая Тангаста присоединиться к беседе.
— Рад тебя видеть живым, Шеллер, — прогудел Тангаст, передвигая наплечную сумку со спины на объемистый живот. Я пришел, чтобы выполнить просьбу своего старого врага.
С этими словами он вытащил из сумки пузатую бутылку, под самое горлышко заполненную клубящейся тьмой.
— Хеор умирает, — сказал Тангаст, ставя бутылку на ладонь и поднимая ее на уровень глаз.
— У него осталось Силы всего на несколько слов.
Умирает?! Валентина бросило в дрожь. Но это невозможно, Хеор должен был обрести бессмертие — ведь он выучил Тенз-Даля, Мага Тьмы, иными словами, Валентина Шеллера! Почему же тогда…
Суд Силы, понял Валентин. Я думал, что его проиграл Розенблюм. И еще я почему-то думал, что мое тогдашнее желание исполнится навсегда.
Первый закон всемогущества. Оно когда-нибудь кончается, и можете быть уверены, в самый неподходящий момент. Покинув Пангу, я обрек Хеора на верную смерть.
Валентин сжал губы и кивнул Тангасту:
— Позволь ему их сказать.
В черноте бутылки вспыхнули две красные точки.
— Будь ты проклят, Шеллер! — выполз из горлышка громкий шепот. — Ты обманул меня! Твое обучение не закончено, ты отказался от Дара Силы, а значит, до сих пор не узнал свое истинное имя! Из-за тебя я не могу даже умереть!
Что характерно, подумал Валентин, наши гроссмейстеры опять не смогли прийти к единому мнению.
— Как скажешь, Хеор, — кивнул он в ответ. — Я действительно проклят. Полегчало?
— Убей меня, — прошипел бывший великий маг, — или дай мне учить тебя дальше! Восемь лет я терпел эту пытку, бессильный что-либо изменить. Но сейчас, когда мы встретились лицом к лицу, я требую от тебя сделать выбор! Во имя всего, что мы пережили вместе…
Опять терпеть его постоянное «думай», мысленно простонал Валентин. Но не убивать же его из-за этого?
Я всего десять минут на Панге, а уже так хочется убраться отсюда подальше.
— Да пожалуйста, — пожал плечами Валентин. — Учи сколько влезет. Только вот не уверен, что Земля тебе придется по вкусу.