— Слушай, ушастик, — не ускользнуло это и от Тупина. — По-моему, она в тебя влюбилось… Не, я серьезно! Ты посмотри, какой влюбленный взгляд… Черные очи… Красавица! Слушай, эльфийки тебя не любили, женщин ты не любишь, гномок даже я не люблю, оркини всех только на шампуре любят, а тут смотри! Да вам просто самой судьбой суждено было встретиться! Я представляю, какие пойдут детки, красивые, как мамаша, и тупые, как папаша…
— Иди ты к саруману, atrondeb blondat dwarfel zerond roduhel ihvondrot твою гномью demroel! — показал все богатство бранной эльфийской лексики Галронд. — Я тебе сейчас красавицу покажу, ты у меня до конца твоих дней будешь… — захлебнулся эльф в собственных проклятьях.
— Ну вот и молодец! Так ты мне больше нравишься! А то не Галронд, к которому я привык, а какая-то трясущаяся от страха человеческая самка! А ну давай, колись, чего это так чудовище на тебя уставилось? Знакомы?
— Да кокой знакомы! Это Моргота тварь! Мы, эльфы, с ними еще в первую эпоху воевали! Их всех перебили давно, а эта…
— Ну, и эту тоже перебьем! — заверил гном.
— Я так и думал, балрог местный! Давай, помогай, длинноухий! Я сам с ней не справлюсь…
— Бежать от такой надо… Чтоб эльф с гномом вдвоем прислужника Моргота завалили… — на словах не согласился эльф, но стрела уже была наложена, тетива натянута.
— Урук-хай! — с боевым кличем, про который он вычитал из старых книг, гном бросился на демона.
Чудовище только тут, казалось, и заметило невысокого воина, и, уже во второй за сегодня раз, переоценило свои силы, решив, что столь мелкая помеха не способна ему навредить. И это притом, что одно крыло до сих пор безвольно висело, а плечо покрывала корка едва запекшейся крови. Размахнувшись своей трехметровой верхней конечностью, тварь со всего размаха ударила гнома, надеясь одним ударом раз и навсегда выбить из него дух.
Не на того напало. Гнома можно убить, но сбить с ног живого гнома еще никому не удавалось, их сама земля не отпускает. Выпад гигантской лапы лишь заставил его слегка покачнуться, и тут же нанес ответный удар могучий топор Тупина. Это был отнюдь не удар нежной ручки молодой девушки, нанесенный едва ли не декоративным стилетом — это был удар металлургического пресса, с легкостью пробивший верхний слой хитиновой брони и застрявший где-то в глубине. Да еще и две стрелы эльфа пробили панцирь на груди демона, а третья едва не выбила глаз…
Тут уж чудовище взвыло. Поднявшись во весь свой пятиметровый рост, тварь больше не собиралась играть, а лишь убивать никчемных смертного с бессмертным, что посмели бросить ей вызов!
Но и Галронд с Тупином имели похожие планы. Пока первый опустошал свой колчан, второй, вертясь со скоростью балерины из Большого театра, рубил и резал, кромсал и наносил иные тяжелые телесные повреждения. Конечно, и самому ему доставалось — когти твари то и дело пытались пробить его броню, но тяжелые мифриловые доспехи, таких на все Средиземье можно по пальцам одной руки пересчитать, раз за разом доказывали свою надежность.
Стрелы у Галронда скоро кончились, превратившийся в дикобраза, пронзенный десятками эльфийских стрел демон успешно выматывал гнома. Тот, по причине своего небольшого роста, мог ответить весьма ограниченно, нанести удар выше пояса было вне его сил, а ниже пояса никаких жизненно важных органов тварь не имела. Удары, страшные удары, превратившие хитин на ее лапах в некие кровавые лохмотья, на самом деле были не опаснее царапин, пронзившие тело стрелы — не опаснее комариных укусов, а потому нужно было срочно что-то делать.
— О, Элберт Гал… Тьфу ты, Урук-хай! — поддержал боевой клич своего приятеля эльф, и, выхватив неизвестно откуда взявшийся меч, бросился на чудовище.
— Куда, балбес! Убьет! — попытался было вразумить его гном, но бесполезно.
Легкий, гибкий и прыгучий Галронд, полная противоположность тяжелого, грузного Тупина, не подставлялся под удары твари, а ускользал от них. Если бы его сейчас увидела Крохотка, от убедилась бы, что и ее «мастер», и она сама были лишь любителями, которые никогда не смогут «летать» так, как от природы умел Галронд. Демон безнадежно опаздывал, его когти не могли нагнать порхающего эльфа, а меч бессмертного, острее любой бритвы, резал, резал и резал, не встречая на своем пути сопротивления. Казалось, что тварь покрыта не бронированным хитином, а нежной кожей, так легко ее прорезал меч, и шансов у демона никаких…
Показная легкость. Легкость первых секунд — если бы все было так просто, не смогли бы силы зла столько раз отбрасывать эльфийские войска. Каждый удар отдавался неимоверной тяжестью, каждый прыжок — болью рвущихся связок, руки эльфа наливались свинцом, голова кружилась. И, естественно, рано или поздно это должно было произойти, он не успел увернуться — хвост твари, о котором все позабыли, отбросил Галронда на землю.
Казалось, что тварь покрыта не бронированным хитином, а нежной кожей, так легко ее прорезал меч, и шансов у демона никаких…
Показная легкость. Легкость первых секунд — если бы все было так просто, не смогли бы силы зла столько раз отбрасывать эльфийские войска. Каждый удар отдавался неимоверной тяжестью, каждый прыжок — болью рвущихся связок, руки эльфа наливались свинцом, голова кружилась. И, естественно, рано или поздно это должно было произойти, он не успел увернуться — хвост твари, о котором все позабыли, отбросил Галронда на землю. Естественно, что не убил — черед пол секунды тот уже стоял на ногах, через секунду опять был в полете, кровь почти не текла, но это был первый звоночек. За ним последовал второй — когти твари разорвали легкую эльфийскую куртку и оставили пять глубоких кровоточащих ран на груди, третий, при очередном падении левая нога Галронда громко захрустела и надломилась, дальше он прыгал на правой. А потом ударил и набатный колокол — отброшенный тварью, эльф потерял сознание, и лишь секунд через десять смог прийти в себя, отыскать отлетевший в сторону меч и вновь ринуться в бой.