— Как тут здорово! — воскликнула Никки. — Теперь моя оранжерея кажется маленькой и даже смешной, а ведь она для меня была — полмира… Я там отдыхала, загорала, купалась, ловила рыбу, собирала урожай, возилась с рассадой — миллион дел и развлечений! Оказывается, я владела всего лишь теплицей…
— Ты ещё Землю не видела, — улыбнулся Джерри, — потом тебе и этот парк покажется клумбой.
— Расскажи о Земле! — загорелись синие глаза Никки.
— Не-ет, — протянул Джерри, — сначала ты мне всё расскажи. Во-первых, я ничего не понимаю, где ты нахваталась всего этого…
— Чего — этого?
— Ну… такой рассудительности. Как ты вела себя у директора! Ты выглядела невероятно крутой! Я не мог узнать тебя.
— Хм… знаешь, на астероиде у меня было мало развлечений. Набор старых книг и фильмов у Робби — это всё, что оказалось у меня в наличии. Почти все литературные и кинофайлы Робби потерял при аварии — у него осталась часть античных текстов и какое-то количество книг девятнадцатого и двадцатого веков.
— Хм… знаешь, на астероиде у меня было мало развлечений. Набор старых книг и фильмов у Робби — это всё, что оказалось у меня в наличии. Почти все литературные и кинофайлы Робби потерял при аварии — у него осталась часть античных текстов и какое-то количество книг девятнадцатого и двадцатого веков.
Глаза Никки мечтательно прищурились.
— Но зато — какие это оказались книги! Марк Твен, Булгаков, Жюль Верн, приключения Шерлока Холмса, истории адвоката Перри Мейсона, а уж книги Рекса Стаута про сыщиков Ниро Вульфа и Арчи Гудвина я знаю почти наизусть! Часто, когда я спорила с Робби о чём-нибудь, то делала вид, что я — Ниро Вульф, и пыталась его припереть к стене логическими доводами, но этот старый абак — крепкий орешек, верно, Робби?
— Ну, несколько раз тебе удалось меня переубедить, — донёсся голос Робби из рюкзака, — и это очень неплохое достижение.
— Думаю, что да. Каждый человек растёт как личность, вбирая что-то из поведения окружающих и из поступков героев фильмов и книг. Я часто замечаю, что подражаю кому-то из своих любимых персонажей. Это даже раздражает — чувствуешь свою вторичность. Думаю, с возрастом это пройдёт и всё сплавится в единую личность, если до этого — хе-хе — её никто не пристукнет!
— И что?
— А то, что очень удобно иметь под рукой хорошо изученные стереотипы поведения. В кабинете директора я просто сыграла роль Ниро Вульфа и даже изобразила одну из сцен его знаменитого финального разоблачения. На самом деле я не такая!
— А какая?
— А вот такая. — Никки вдруг развернула коляску и направила её прямо в озеро. Девочка заехала в воду до середины колёс, замочив босые ноги. — Держись, сухопутная крыса! — И она стала брызгать на Джерри водой, правда, только здоровой левой рукой и стараясь махать ею не очень сильно.
— Лиха, что и говорить, — улыбнулся Джерри, даже не загораживаясь от брызг.
Вокруг колёс коляски закружились любопытные мальки. Никки опустила руку в воду.
— Ах, как хочется искупаться… — с грустью вздохнула она. В госпитальном саду купание категорически запрещалось.
— А ты знаешь, — поспешил Джерри поднять настроение Никки, — что в Нью-Йорке, на Тридцать пятой улице Манхэттена, стоит дом из красного кирпича с мемориальной доской: «Здесь жили великие сыщики Ниро Вульф и Арчи Гудвин»?
— Ух ты! Расскажи! Ты сам это видел? — Сплин Никки как рукой сняло, и она выехала на берег.
— Да, видел, но сначала ответь — почему этому роботу вздумалось нападать на тебя?
— Я не знаю, — вздохнула Никки. — Десять лет назад кто-то обстрелял корабль родителей из электромагнитной пушки. Вся электроника полетела к чёрту, и именно поэтому корабль разбился об астероид. Родители погибли, а я сломала позвоночник…
— Ты мне этого не говорила! — в ужасе воскликнул Джерри.
Никки помолчала.
— Я недавно узнала о причинах аварии. И совсем не хочется мне об этом говорить. Это покушение на меня… по-видимому, оно как-то связано с давним обстрелом корабля… Но почему? Чем и кому я сейчас мешаю? Я ведь даже не свидетель — я ничего не знаю и не могу знать о напавших на «Стрейнджер»…
— Ты, случайно, не богатая наследница? — всерьёз поинтересовался Джерри.
— Нет, — так же серьёзно ответила Никки.
— Тогда ничего не понимаю, — развёл руками Джерри.
— Тогда ничего не понимаю, — развёл руками Джерри. — Слушай, а ты не думала…
— Ты сам слушай! Дай отдохнуть раненому ребёнку! Я устала говорить, — почти сердито сказала Никки. Она действительно выглядела заметно бледнее обычного. — Давай о чём-нибудь повеселее… И ты обещал рассказать о Земле!
Джерри смирился и стал рассказывать о своей планете. Он прожил земную жизнь в Северной Вирджинии, в деревянном доме, стоящем на склоне невысокой горы в старом дубовом лесу с примесью гикори, сосен и клёнов. Стены дома были сложены из тёсаных брёвен, крытых прозрачно-медовым лаком.
Ночью дом светился в тёмном лесу огромными треугольными стёклами, как солнечный прозрачный кристалл. Зимой в окна заглядывали заснеженные голубые ели, посаженные родителями вокруг дома, а в самом доме вкусно пахло дымом от дубовых поленьев, горящих в камине.