С империями дело вообще обстоит не так просто. В самом этом слове присутствует, похоже, некая притягательная для многих магия. История знает империи, в которых не заходило солнце — Испанская, Британская и так далее. Но нынешним фантастам грезятся империи иные — для которых не кончается время, в реальности кончившееся, увы, даже для долгожительницы-Византии. Скажем, поныне существующий Древний Рим, столицей одной из провинций которого является Санкт-Петербург, как во многотомной эпопее Марианны Алферовой (Романа Буревого) «Мечта империи». Об имперском мышлении и укорененности его в нашем национальном сознании написаны тома и тома. Но здесь речь, похоже, об ином. О тоске по стабильности, заполоняющей душу в быстропеременчивом современном мире. А что ей противопоставить? Конечно же, гранитную монолитность тысячелетних империй. Что же еще? «Жить в провинции, у моря», может, и хорошо, но все-таки непременно в империи, а не в какой-нибудь там республике…
Впрочем, все эти империи, замечу, ничуть не менее метафоричны, нежели королевство логров, куда волею автора угодил Хэнк Морган. Авторов меньше всего интересует принципиальная возможность такого варианта истории. Важен лишь его эмоционально притягательный (или, заметно реже, отталкивающий) художественный образ.
Вот этот путь, путь метафорической альтернативной истории, не претендующий на скрупулезность исследования, не слишком озабоченный возможностью или невозможностью реализации сценария, наверное, наиболее плодотворен. Естественно, только для художественной литературы — от альтернативно-исторических трудов ученых мы все-таки вправе ждать иного. И тот же Тойнби, вопреки логике на многие столетия растянув существование всемирной империи Александра Великого, первые десятилетия продолжения формирования ее в случае, если бы герой не скончался в Вавилоне в 323 году до Р.Х., рассмотрел и обосновал детальнейшим образом. Это уже потом, в финале эссе, пошли размашистые мазки. Но романист, повторяю, от подобных забот свободен.
Ибо ему хватает иных забот.
Игры патриотов
Наиболее распространенная из них — жажда в тоске по Несбывшемуся (не в гриновском понимании, разумеется) переписать прошлое. Преимущественно — своей страны. И не просто переписать, но сделать его лучше, вернуть потерянное, прибрать к рукам не доставшееся… Это куда интереснее построений чисто умозрительных. Ну, переиграем мы битву при Босуорте, останется на английском троне добрый король Ричард III из дома Йорков, не взойдет на престол династия Тюдоров… Не возникнет на сцене венценосное чудовище Генрих VIII, этот английский Иван Грозный, не состоится блистательное елизаветинское Возрождение… Но что нам до того? Конечно, героев выписать можно, психологию, интригу, драйв, как теперь принято говорить, экшен. Прекрасный может получиться роман. Да только души как-то не согреет.
Иное дело — изобразить, как мы могли бы победить тех и этих. Как в «Красных звездах» Федора Березина, где наши армии под мудрым руководством фараона Джо-Джо, то есть, простите, товарища Сталина, первыми вступив в войну, напропалую крушат сперва Германию, потом — всю Европу, а между делом и Америку. Подобное же происходит и в романе Олега Герантиди «Превосходящими силами». Просто, без затей, но души греет. Не все, разумеется, но достаточно многие, если судить по числу переизданий. Можно и Гражданскую войну переиграть, и революции — хоть Февральскую, хоть Октябрьскую (как раз последнее происходит у современных преемников Гиршгорна, Келлера и Липатова — в романе «Смело мы в бой пойдем. Черное солнце» А. Авраменко, Б. Орлова и А. Кошелева). Но все это, с позволения сказать, наиболее примитивные игры патриотов.
Есть и посложнее, отменным образчиком чего является роман Андрея Лазарчука «Всех способных держать оружие», где вслед за горестным поражением в войне с фашистской Германией ужавшаяся до Сибири Россия собралась с силами — и вернула, вернула-таки все, да еще воплотив в жизнь вековую свою геополитическую грезу в виде обретения Константинополя (кому же он должен принадлежать, если не Третьему Риму!) и, следовательно, контроля над Босфором и Дарданеллами (как же сладостно это исполнение мечты о Проливах!). Но оставлю иронию — роман-то впрямь замечательный…
Но можно обратиться к той же теме иначе. Что и сделал в своих «Ассирийских танках у врат Мемфиса» впервые включившийся в игры патриотов Михаил Ахманов.
К альтернативной истории он уже обращался — десять лет назад, в романах «Другая половина мира» и «Пятая скрижаль Кинара». [68] Однако там автором двигал интерес бескорыстно-умозрительный: представить себе мир, в котором не европейцы открыли Америку, а, наоборот, продвинутые аборигены Нового Света явились открывать Старый. Очень интересный мысленный эксперимент, но… смотри четырьмя абзацами выше.
К египетской теме Михаил Ахманов обращался тоже — скажем, в романе «Страж Фараона», действие которого разворачивается во времена правления царицы Хатшепсут (1525-1503 гг.
до Р.Х.). И, надо сказать, в истории, литературе и реалиях Древнего Египта изрядно понаторел — благодаря как неуемному книгочейству, так и дружбе с петербургским египтологом Андреем Георгиевичем Сущевским.
И вот теперь родился Египет не Древний, альтернативно-исторический. И, собственно, не только сам Египет, но с ним и весь мир — по крайней мере, средиземноморский, ближневосточный, европейский. К тому же совершенно, как мы уже говорили, нереальный.