Подул ветер, слишком слабый, чтобы дымились гребни барханов, однако расшевеливший песок. Следы людей и животных, что тянулись за отрядом, начало заносить — еще один знак милости Амона. Как обычно, Давид считал шаги, и когда мы удалились на сехен от ассирских трупов, я велел становиться на дневку. По словам проводника, до плоскогорья и пещер Ифорас было уже недалеко. Мы могли дойти до Темеху за время вечерней зари.
На марше Хоремджет обычно шел за мной, вместе с моими ординарцами. Но в этот раз он отлучился к Левкиппу, и, оборачиваясь, я заметил, что они ведут вавилонянина, едва ли не тащат, подставив плечи. Кажется, Гимиль-Нинурта совсем лишился сил, что было неудивительно для человека его занятий. Не воин, не ремесленник, не земледелец — учитель и писец, наставник молодежи… В Риме таких называли intelligentis, то есть понимающими или разумными… А что до Академии, то как-то раз Левкипп поведал мне про Ака-дьема, жителя Афин, который устроил в городском предместье чудный сад, и в том саду гуляли юноши, учившиеся у То-плата или Пила-ту — словом, у какого-то афинского философа. Так что в общих чертах я понимал, кто таков Гимиль-Нинурта.
Его накормили и привели ко мне.
Привели Хоремджет с Левкиппом и уселись по обе стороны от пленника — два солдата и шуррукин, знаток языков и обычаев. Грек, шумер и египтянин, но все трое — с одной пальмы финики. Intelligentis, Анубис их заешь!
Левкипп похлопал Гимиль-Нинурту по узкому плечу.
— Мы с ним потолковали, чезу. Он попал в СС против своего желания, и сюда его привезли насильно.
— Нужен был знающий человек, — добавил Хоремджет. — Иероглифы, гробницы, саркофаги и все такое…
— У него нет оружия, и он никогда не стрелял. То, что случилось в Нефере… Он считает, что это ужасно! Бесчеловечно! Надругательство над людьми и богами, давшими нам жизнь!
— Боги его спасли, спас сам лучезарный Амон. В фиванском храме, где он учился в юности, ему говорили: попал в бурю — молись Амону и дыши сквозь мокрое полотно в такт словам молитвы. Это он и сделал.
— Он не жалеет о тех, кого мы уничтожили. Он уверен, что это было справедливое возмездие. Он ненавидит ассиров.
— Ассиры захватили Вавилон…
— Угнетают его жителей…
— Свергли Ишме-Дагана, законного царя…
— Разрушили Этеменанку, [50] снесли ворота Иштар…
— Амон видит, так он сказал! Еще расстреляли двадцать наставников из Академии и самого Ниши-Инишу, главу Дома Таблиц…
— Вырубили висячие сады Семирамиды…
— Переплавили в монету изваяния богов…
— Заткнитесь, немху! — рявкнул я. — Хвалю ваши глаза и уши — вы разглядели, вы услышали и объяснили мне, что он хороший человек. Поэтому я его не убью. Во всяком случае, не сейчас. — Я оглядел своих знаменосцев и поинтересовался: — Имеете что-то еще добавить?
— Он знаком с устройством наших усыпальниц, — смущенно пробормотал Хоремджет.
— Вы пара недоумков! При чем тут усыпальницы?
— Пусть он сам расскажет, — вымолвил Левкипп.
Гимиль-Нинурта откашлялся. Выглядел он получ- ше, чем ранним утром — щеки порозовели, и губы уже не казались пересохшими. Я представил его в полотняных одеждах, сидящим перед десятком юнцов. Белый хитон, почтительные ученики и тихий дворик под пальмами — это подходило ему лучше, чем черная туника СС, пустыня и опальный чезу в качестве слушателя.
— У месопотапо есть лазутчики в вашей стране, — сказал Гимиль-Нинурта.
— Разумеется, — ответил я.
Это не было новостью — Дом Маат тоже засылал шпионов к ассирам и подкупал людей в царском окружении. Последних не всегда деньгами — чаще гарантией переселения в Та-Кем. Хорошая приманка! Синаххериб был подозрителен и рубил головы направо и налево.
— Лазутчики сообщили, что в Ливийской пустыне возводится тайный объект. Скорее всего, уже возведен, — продолжал Гимиль-Нинурта. — И глава месопотапо…
— Мюллиль?
— Да, Мюллиль. — При имени этого страшного человека пленник вздрогнул. — Мюллиль считает, что в пустыне — новый Дом Власти, как это называется у вас, новый центр управления войсками и страной. Туда будто бы перевели канцелярию фараона, высших чинов из Дома Войны, и там пребывает сам фараон.
Если захватить их или уничтожить…
— …то победа в войне обеспечена, — произнес я. — Одним ударом!
Хороший план! Конечно, в том случае, если этот центр существует, подумалось мне. Но почему бы и нет? Ранусерт, покойный жрец-инструктор, говорил, что возводится в пустыне нечто тайное и по прямому велению Джо-Джо… Если так, понятны задачи десанта и смысл отвлекающих маневров с бомбежкой столичных предместий.
Хоремджет пошевелился и молвил:
— Все же не рудник и не завод… Фараон, средоточие власти… Да, эта цель заманчивей!
— Дальше! — Я кивнул Гимиль-Нинурте.
— Лазутчики не знали точно, где этот объект. Предполагалось, что он построен около оазиса, под видом усыпальницы. Я должен был определить на месте что к чему и доложить Быку Ашшура.
— Быку?
— Да. Ашшур-нацир-ахи, командующему десантом.
Генералу СС, понял я. Сейчас он бродит где-то в пустыне, ищет пресветлого владыку нашего, канцелярию и штаб. И хотя его части потрепаны бурей и столкновением у Нефера, в его отрядах тысяча бойцов. Минимум тысяча, а скорее больше.