— Как ты думаешь, семер, зачем проложили эту дорогу? — спросил Хоремджет.
— Чтобы возить камень и другие материалы, — отозвался я. — Или ты не понимаешь очевидного?
Знаменосец смутился.
— Прости, не об этом я хотел сказать… Ясно, что возят камень к какому-то объекту, но что он представляет собой? Ты не догадываешься?
— Пленный жрец-инспектор говорил, что возводят в Западной пустыне фараонову усыпальницу.
— Это я слышал, чезу. И видел того недостойного.
— Хвалю твои глаза и уши, — заметил я. — Чем тебя не устраивает усыпальница?
— Фараонов никогда не хоронили далеко от Реки, — пояснил Хоремджет. — Даже Джосер Шестнадцатый, большой сумасброд, не изменил этот обычай и лежит напротив Фив, в Долине Царей. Ибо место упокоения владыки должно быть близким к крупному городу, доступным для паломников и жрецов, для шествий и священных церемоний.
Пожалуй, он рассуждает правильно, подумалось мне. Я знал, что Хоремджет, происходивший из состоятельной семьи виноторговцев, получил прекрасное образование в фиванском храме Тота, где обучают четырем искусствам: письму, математике, музыке и логике. Кроме того, он слушал наставления стратегов в Доме Войны и разбирался в картографии, тактике и строительстве укреплений.
Вспомнив об этом, я произнес:
— Ты лучше меня знаешь, что можно возводить в пустыне, в нескольких сехенах от Реки. Согласен, хорошо бы нам догадаться, что это такое. Ассиры сбросили туда десант, и как бы нам не собрать колючки вместо фиников.
— Ассиры… — с задумчивым видом протянул Хоремджет. — Когда я учился в Доме Войны, нам говорили, что у ассиров нет выхода к морям, нет мощного морского флота, и потому они будут строить флот воздушный. Возможно, налет, который мы узрели, первая проба сил… Но почему они направились в долину Хапи и сюда, в бесплодную пустыню, а не ударили на Синае? Бомбардировка с воздуха позволила бы им прорвать наш фронт, ввести в брешь пехотные соединения и танки, окружить два-три корпуса с помощью десантников… А вместо этого они полетели на запад, в Сахару, а по дороге сбросили бомбы на ничтожное селение! Не удивительно ли, семер?
— Налет на Мемфис и Пи-Мут — отвлекающий маневр, — сказал я. — Часть их воздушных судов с десантниками направилась в пустыню. А это значит…
— …значит, что здесь скрывается нечто важное! — подхватил Хоремджет. — И это, клянусь Амоном, не усыпальница!
— Возможно, оборонительные укрепления? Поле для взлета «соколов Гора»? Тренировочный лагерь?
Но Хоремджет покачал головой.
— Вряд ли, чезу. Сказано Джосером Шестнадцатым: могущество наше будет прирастать Сахарой. И хоть был он в мыслях нетверд, но эта идея, похоже, верна. Много полезного нашли в пустыне за последний век… есть тут медь, железо и другие металлы, даже золото, есть уголь и нефть, есть сера и селитра и есть хорошая вода, только в глубоких скважинах. Ты не слышал об этом, мой господин?
— Не слышал. Я мало интересуюсь геологией.
— Мы потеряли рудники на Синае и в Сирии, — продолжал рассуждать мой знаменосец. — Нет металла — нет оружия, а это — проигранная война… Но здесь, в пустыне, разведаны крупные залежи руд. Отчего бы не устроить копи, а при них — заводы? Сталеплавильный, оружейный, пороховой? Место подходящее, сюда ассиры лишь по воздуху доберутся и не смогут перебросить крупные силы…
Я прищурился. Время шло к полудню, и отраженный барханами свет слепил глаза.
— Считаешь, что где-то здесь рудники и заводы?
— Почему бы и нет? Вот, дорогу к ним построили…
— И возят по ней шлифованный гранит, из которого возводятся дворцы и храмы, — сказал я. — Зачем на руднике такой дорогой камень? Шахту крепят бревнами, а жилища рудокопов складывают из саманных кирпичей.
— Зачем на руднике такой дорогой камень? Шахту крепят бревнами, а жилища рудокопов складывают из саманных кирпичей.
Хоремджет наморщил лоб и моргнул в недоумении.
— Да, чезу, ты прав… камень-то зачем?.. подумать надо…
— Так подумай.
Не очень мне верилось в эти копи и заводы. Последний раз я был в Мешвеше года четыре назад, и местные мне ничего не говорили о рудниках или жрецах-изыскателях, шарящих окрест. За четыре года что-то могло измениться — скажем, дорогу построили, но закладка шахт, не говоря уж о заводах, дело долгое. Пусть работы начаты, но вряд ли продвинулись далеко — так зачем ассирам им препятствовать? Лучше обождать и нанести ущерб поосновательней… И, наконец, последнее: к чему эти игры воздушных судов над Мемфисом и к чему десант? На рудники, заводы и рабочие казармы десант не сбрасывают, их бомбят с высоты, уничтожают постройки и людей. Словом, куда ни кинь, всюду тьма, как в брюхе Сета!
Послышалось рыкание мотора, впереди возникло пыльное облако, и я скомандовал остановку. К нам приближался грузовоз — знакомая машина с пулеметом на кабине, но без бойцов. Шел грузовоз быстро, перемалывая траками щебенку, натужно ревя и подпрыгивая на выбоинах.
Рени затормозил. Его черты сквозь запыленное стекло казались смутными, но когда он вылез из кабины и направился ко мне, вид его был страшен. Лицо бледное, как белый лотос, глаза выкачены, одежда измята и грязна, ногти обломаны, царапина на щеке сочится кровью… Выглядел он точно прошедший камеру пыток в месопотапо, но в одном я был уверен: в бой он не вступал. Ибо пахло от него мертвечиной и гнилью, но не порохом.