Обидно за великих героев, но это факт.
Причем неоспоримый.
История, произошедшая с беднягой Агамемноном после того, как на острове Лесбос его посетило внезапное озарение, есть не что иное, как следствие всех предыдущих случившихся с ним событий, как то: Троянская воз… простите, война и увлекательное путешествие по Аттике вместе с хитроумным царем Итаки Одиссеем.
Стало быть, все по порядку…
( Изложено по поэме Софоклюса «Два идиота». — Автор.)
* * *
Царивший на острове Лесбос разврат и постоянные возлияния (вина в обители порока было хоть отбавляй) способствовали умственной деградации собравшихся там героев.
Телемах, приплывший на Лесбос, дабы отыскать там отца, уже на следующее утро начисто забыл о своей великой цели, а через месяц сын царя Итаки передвигался уже преимущественно на четвереньках, время от времени жалобно по-бараньи блея, пока кто-то из более трезвых героев не подносил ему емкость с вином.
Конечно, никаким Одиссеем на острове и не пахло, что уже само по себе было странным. Говаривали, что царь Итаки пропал в тот самый день, когда узнал, что его биологическим отцом является одноглазый великан Полифем, спятивший, по слухам, еще в утробе матери, которая, будучи беременной, каждый день упражнялась на турнике, качала пресс и пр.
Многие в Греции полагали, что, не стерпев такого позора, Одиссей покончил с собой при помощи кузнечного молота, после чего разогнался и прыгнул с расплющенной головой в бушующее море. Находились даже очевидцы, которые собственными глазами видели, как царь Итаки, громко матерясь, падал в бушующую пучину владений Посейдона. Правда, язык у этих «очевидцев» во время их рассказа слегка заплетался, что вызывало вполне справедливые сомнения по поводу подлинности их сведений.
На самом деле Грецию волновал совсем иной вопрос, нежели судьба несчастного Одиссея, а именно: каким образом Полифем его зачал?
По этому поводу строились совершенно чудовищные (сатирски неприличные) предположения, но ни одно из них никак не могло соответствовать истине.
А сам Полифем, когда ему задавали подобный вопрос, по большей части отмалчивался. В конце концов он сожрал нескольких уж очень любопытных смертных, и от него наконец отстали…
Странные перемены охватили Аттику, вроде бы Олимп в небе другим стал. Летаюший остров богов казался намного больше, чем раньше, и каким-то более внушительным, что ли. Зловещим.
Конечно, это мало кого из греков занимало, однако перемены были налицо…
Что в Аттике никогда не менялось, так это остров Лесбос. И именно на нем великий царь Агамемнон внезапно загрустил по родине, вспомнив жену свою Клитемнестру…
Однако все началось с Аякса, сына Оилея, который, за неделю переспав на острове со всем, что двигалось, заскучал и во всеуслышание заявил, что Лесбос душит в нем поэта.
— Сволочи, как я вас всех ненавижу! — кричал и плевался Аякс. — Я за целый месяц не написал ни строчки…
Единственным, кто посочувствовал могучему герою, был царь Агамемнон.
— Сволочи, как я вас всех ненавижу! — кричал и плевался Аякс. — Я за целый месяц не написал ни строчки…
Единственным, кто посочувствовал могучему герою, был царь Агамемнон.
Парис, Гектор и Менелай остались к отчаянному воплю Аякса равнодушны. Они уже успели обрасти черной волнистой шерстью и теперь спокойно щипали травку на живописных склонах Лесбоса. У Агамемнона даже мелькнула безумная мысль: а не достало ли их наконец колдовское проклятие сумасшедшей волшебницы Кирки? Но это конечно же было маловероятно. (Почему это маловероятно? — Авт.)
— Посмотри, что с нами стало! — причитал Аякс, полируя потускневший за месяц меч. — Мы здесь деградируем, превращаемся в животных. Только и знаем, что жрем да спариваемся, я больше так не могу.
— Ты прав, мой друг, — согласился с ним Агамемнон. — Но что тут поделаешь, видно, на роду нам так написано. Я тоже вот по дому в последнее время скучать начал. Как, думаю, там жена моя Клитемнестра?
— Красивая, наверное? — мечтательно спросил Аякс, который, однако, по жизни был убежденным холостяком.
— Что? — удивился Агамемнон. — Да нет, что ты. Страшна, как фавн небритый. Просто опостылело мне все это великолепие…
И бедняга грустно обвел рукой зеленый луг с пасущимися героями.
— Я знаю, что делать! — яростно закричал Аякс, воинственно взмахнув отполированным мечом.
— Ну-ну… — Агамемнон скептически посмотрел на товарища.
— Нужно срочно покинуть остров, и тогда талант стихосложения непременно ко мне вернется. Милый друг, плывем же к жене твоей Клитемнестре!
От подобного предложения Агамемнона слегка передернуло, но, несмотря на это, идея Аякса показалась ему весьма заманчивой.
— Я не против, приятель, но на чем же мы поплывем ко мне на родину? Ведь оставленный без присмотра корабль давно разбили о рифы набегающие волны прибоя. Да и даже если бы он был цел, мы не смогли бы набрать здесь и половины команды.
Тут Аякс сильно задумался. Нехорошо получалось — вроде как они сами себя в ловушку загнали, обидно как-то.
— А мы плот построим, — внезапно заявил могучий герой, — из досок, что от нашего судна остались. На нем и покинем Лесбос.