Кубыкин едва успел затормозить. Рыбец едва успела перекреститься.
Поняв, что, не раздавив ее, грузовик не уедет, Рыбец показала Кубыкину кукиш. Мол, не раздавишь!
Водитель, у которого, по его словам, уже плыли перед глазами круги, увидев в красном круге кукиш, принял его за дорожный знак «Водитель, освободи проезжую часть!».
И выехал на тротуар, освободив шоссе идиотке.
Так они маневрировали часа четыре. Стало смеркаться.
И тут до Кубыкина дошло: тетку в детстве хорошо переехали, а он похож на водителя, который тогда ее недодавил!
Чтобы она перестала бояться, водитель натянул на лицо черные колготочки, которые вез жене.
Вглядевшись, Рыбец опознала в Кубыкине особо опасного преступника, фото которого было в газете. Она решила его обезвредить и с криком «ура» метнула в машину бидон молока.
Кубыкин резко вывернул в сторону и врезался в фонарный столб, который, падая, придавил некого Сидорчука, которого действительно пять лет разыскивала милиция!
Вот так, благодаря решительным действиям наших граждан, был задержан особо опасный преступник.
Зверь
Как тебе песик? Не смотри, что неказистый, лапы разные, — зверь! Что ты! Хоть вешай на грудь череп с косточками — «не подходи — убьет!». Погладить? Жить надоело?
Ну что, звереныш, нравится дядя? Видал, хвостом завилял? Нравишься ему, нога твоя левая. Да не бойся, видишь, морда в наморднике. Иначе, твой до гроба! В горло вцепится и висит, пока другое горло не подсунешь! Что ты! Скотина редкостная! Кто посмотрел косо, шагнул резко, икнул без предупреждения — покойник!
Шварценеггер, ко мне! Сидеть! Видишь, лег. Стоять! Место!.. Ушел. Во, характер! Чтоб по евоному было!
Видал, палец! Нет его, верно! Шварценеггера натаскивал, «апорт» разучивали. Зато научил. То ли тигры у него в роду были, то ли бензопила.
А ногу видал? Стой, не падай! Пять швов наложили, до кости дошел! Команду «фас» репетировали! Теперь скажи «фас», тут же ногу несет!
Где брат, где брат… Отрабатывали охоту на медведя, где брат…
Что? Где ухо? Зайду с другой стороны — будет тебе ухо! Во, прыгучесть, да? С угла комнаты рванул, на ухе повис, чего?то в «новостях» ему не понравилось… Да брось ты, вторым ухом слышу все, что надо.
Знают его тут, все знают, — видишь, шарахаются! Грузовичок развернулся, другой дорогой поехал. Транспорт вообще не ходит. Шалунишка! Я его и кормлю в наморднике, а ты как думал! Специальный намордник на физиономию свою надеваю, а то он, когда жрет, родного отца схавает! Конечно, с ним страшно! А с другой стороны, без него сегодня на улицу не выходи, загрызут!
Знание — сила
— Мужики, летим вечером в сауну! — сказал молодой комарик приятелям.
— Это где же такое? — спросил старый комар.
— Да хорошего лету час! Погреемся, свежей кровушки тяпнем! Полетели!
А сауна действительно замечательная. Тепло, тела молодые, распаренные, хоботок в кожу входит легко, кровь горячая. С мороза, ну, просто кайф!
— Вон баба молодая томится! — пискнул молодой. — Смотрите, кровь с молоком! Угощаю! Кровь мне, молоко вам!
Напились комары до поросячьего визга, жалом в тело не попадают, промахиваются.
Старого комара разморило, крылышки кинул, осоловел:
— Мужики, а сколько градусов? При какой температуре гуляем?
Молодой комар боком взлетел к потному градуснику:
— Фу! Сто шесть! Я ж говорил: отличная банька!
— Как сто шесть?! — встрепенулся старый комар. — Я сам читал: при температуре выше ста комар гибнет! — Он попытался взлететь, но подергался и затих.
Молодой комар спросил у второго:
— А чего старый гикнулся?
— Он читал: если больше ста градусов — комар дохнет!
— А ты про такое читал?
— Нет.
— Слава Богу, неграмотные!
Так что знание — страшная сила, а незнание — божий дар!
Апорт
У Михаила Ивановича Лукина на стене висело ружьишко, и на семидесятилетие взяли да подарили ему щенка лаечку, мол, ружье без собаки такая же глупость, как собака без оружия.
Щенок был симпатичным, смышленым, и Михаил Иванович, как человек обстоятельный, купив книгу по собаководству, приступил к обучению собачьим премудростям.
Умница Кузя буквально с полуслова понимала команды «Ко мне! Сидеть! Цыц!».
Лукин никогда не был начальником, всю жизнь подчиненным. Он с удовольствием рявкал: «Лежать! Стоять! Вон отсюда!» Долгие годы эти команды выполнял он, и вот наконец ему подчинялись другие.
Дошла очередь разучивать команду «апорт». Палки в доме не нашлось, и тут жена Михаила Ивановича очень кстати подала старенький кошелек:
— Деньги вываливаются, решето, а собаке все равно, что хватать!
С третьей попытки Кузя сообразила, что «апорт» — это кошелек, и, гордая, как отличница, мчалась к хозяину с добычей в зубах.
Через день во время прогулки Кузя пропала, но скоро вернулась, держа в зубах чей?то тапок. Хвост ходил ходуном, она была уверена, что принесла в дом нужную вещь.
Лукин ласково пожурил собаку:
— Что ж ты делаешь? Оставила кого?то без обуви! Кому нужен один тапок, дурочка!
Назавтра Кузя приволокла второй тапок. Михаил Иванович, размахивая тапками, ходил по комнате, объясняя собаке:
— Кузя, ты с ума сошла! Кто просил тапки? Тем более у меня и у Вали тридцать девятый размер, а это минимум сорок второй! Накажу!